Громова история русской журналистики читать. Громова Л.П. (ред.). История русской журналистики XVIII-XIX веков. (19 век). «Современник» в период спада революционного движения
История русской журналистики является частью истории общества, развития культуры. В ней, как в зеркале, отразились все существенные сдвиги, которые происходили в разных областях общественной и политической жизни страны. Особенно близка была к жизни, к насущным потребностям русского народа демократическая печать, которая никогда, несмотря на жестокие репрессии царизма. Прогрессивная печать 70-80-х годов прошлого столетия не была здесь исключением.
Вторая половина XIX века и России характеризуется бурным развитием капитализма. Крестьянская реформа 1861 года, несмотря на свой полукрепостнический характер, создала известный простор для развития производительных сил общества. С отменой крепостного права в стране успешно начала развиваться промышленность, развернулось железнодорожное строительство, увеличился товарооборот, наметилась концентрация капитала, стали расти города. Под напором товарно-денежных отношений натуральное крестьянское хозяйство превращалось в мелкотоварное. «Старые устои крестьянского хозяйства и крестьянской жизни, устои, действительно державшиеся в течение веков, пошли на слом с необыкновенной быстротой». Крестьянство переставало быть единым «классом-сословием» крепостного общества. Оно расслаивалось, выделяя из себя, с одной стороны, сельских пролетариев, с другой - сельскую буржуазию. Все хозяйство становилось капиталистическим. Россия вступала в буржуазный период. Однако новые производственные отношения, прогрессивные по сравнению с феодальными, не улучшили положения рабочих и крестьян. Маскируя сущность капиталистической эксплуатации отношениями свободного найма, видимостью полной оплаты труда, капиталисты беспощадно эксплуатировали рабочих. Монопольная собственность на орудия и средства производства ставила наемного рабочего в полную зависимость от предпринимателей. Для людей труда новые порядки оказались нисколько не лучше старых. Противоречия капиталистического способа производства давали себя знать в России уже в конце 60-х начале 70-х годов весьма ощутимо. Количество промышленных рабочих неуклонно растет. Серьезный размах принимает стачечное движение. В связи с этим перед русской печатью встает масса новых вопросов.
Но непосредственные производители в России в 70- 80-е годы страдали не только и не столько от капитализма, сколько от недостаточного развития капитализма, от серьезных и многочисленных пережитков крепостничества. В этом заключалась другая, не менее важная, особенность русского пореформенного развития.
В 1861-1863 годах царскому правительству удалось подавить разрозненные выступления крестьян, задушить национально-освободительное движение в Польше. Часть революционно настроенной интеллигенции, не дождавшись народной революции, перешла к тактике индивидуального террора. Участник одного из революционных кружков Каракозов в 1866 году совершает покушение на царя. Это дало повод царскому правительству к еще большему усилению реакции. Прокатилась новая волна арестов. Лучшие журналы того времени «Современник» и «Русское слово», сыгравшие важную роль в истории русского освободительного движения, были закрыты.
Но революционная демократия не сложила оружия, не отказалась от борьбы. Причины народного гнева, питавшего демократическое движение XIX века, не были устранены реформами 60-х годов. Революционное движение не потухло. Вся эпоха 1861-1905 годов насыщена борьбой и протестом широких народных масс против пережитков крепостного права и капиталистической эксплуатации.
Важную роль в освободительном движении 70-х годов играет народничество, которое как господствующее течение в русской общественной мысли оформилось значительно позднее зарождения народнических идей. Основоположниками народнической идеологии являются Герцен и Чернышевский. Но только на рубеже 70-х годов, после отмены крепостного права, в новых исторических условиях, когда перед русским общественным сознанием встали новые вопросы по сравнению с эпохой 40-х 60-Х годов, оформляется народничество и становится господствующим течением, «господствующим направлением» в русской общественной мысли.
Влияние народнической идеологии на все стороны общественной жизни, в том числе и на печать, было весьма значительным. Но, став в 70-е годы господствующими, народнические взгляды отнюдь не были единственными в демократической литературе и журналистике разночинского этапа освободительного движения. Не разделяли теоретических взглядов народников Некрасов, Салтыков-Щедрин, Благосветлов и др. Именно они оставались наиболее верными хранителями революционно-демократического наследства 60-х годов.
Период революционного затишья в России после 60-х годов постепенно сменяется новым нарастанием революционного движения, и к середине 70-х оно становится весьма ощутимым. К концу 70-х годов складывается вторая революционная ситуация. Война с Турцией, развязанная царским правительством в 1877-1878 годах, не предотвратила назревания революции. Но выступление народников 1 марта 1881 года, когда был совершен террористический акт над Александром II, сыграло роль такого преждевременного выступления. Вновь Россия была ввергнута в полосу мрачной политической реакции 80-х годов.
Но 80-е годы в России, несмотря на жестокую политическую реакцию, характеризуются рядом знаменательных общественных событий и явлений. Все шире и шире развертывается рабочее движение, за границей создается группа «Освобождение труда». Лучшие представители демократической интеллигенции преодолевают народнические иллюзии, часть из них становится на позиции марксизма (Плеханов). В середине 80-х годов возникают первые марксистские кружки в России. Одним из таких кружкор явилась группа Благосветлова, которая издавала в 1885 году газету «Рабочий». В 1888 году группа «Освобождение труда» с целью пропаганды идей марксизма в России предпринимает издание периодического сборника «Социал-демократ. В 80-е годы прогрессивная журналистика пополнилась новыми силами в лице таких выдающихся писателей и публицистов, как А. П. Чехов, В. Г. Короленко. В 90-е годы начинается журналистская деятельность А. М. Горького.
На протяжении 70-х 80-х годов русская печать оставалась в чрезвычайно тяжелом положении. Изменения, происшедшие в стране, по существу никак его не изменили. По-прежнему всякое проявление свободомыслия в печати беспощадно подавлялось самодержавием. Юридически положение прессы к началу 70-х годов определялось «Временными правилами о печати 18. 66 года», которые заменили все предыдущие распоряжения и законы о печати. По этим правилам от предварительной цензуры освобождались столичные ежедневные газеты и журналы (сохранялась цензура наблюдающая), а также книги, объемом более 10 печатных листов. Под предварительной цензурой оставались иллюстрированные, сатирические издания и вся провинциальная печать.
В случае нарушения газетой или журналом каких-либо законов, в том числе и законов о печати, министр внутренних дел имел право делать издателям освобожденных от предварительной цензуры печатных органов предостережения и при третьем нарушении приостанавливать издание на срок до шести месяцев. Он имел право возбуждать судебное преследование периодических изданий. Только по суду должны были решаться дела о полном прекращении издания. Однако это не помешало правительству уже в 1866 году закрыть журналы «Современник» и «Русское слово», не соблюдая закона 1865 года.
Положение прессы, несмотря на восторги либералов по поводу реформы печати, не только не улучшилось, а наоборот, ухудшилось, особенно для демократических изданий. Во-первых, далеко не все журналы и газеты были освобождены от предварительной цензуры, как это было обещано во «Временных правилах о печати 1865 года». В Петербурге, например, в 1879 году из 149 изданий 79 оставались под предварительной цензурой. Во-вторых, в конце 60-х, в 70-е годы было издано множество общих законов и частных распоряжений по цензуре, запрещавших прессе освещать наиболее важные политические вопросы, ставивших прессу под власть царских администраторов всех рангов, от министра внутренних дел до губернатора. Даже либеральные издания вскоре стали выражать недовольство положением прессы в России. Логическим завершением этой политики явился закон о печати 1882 года, утвердивший полный административный произвол над прессой. Совещанию четырех министров было предоставлено право прекращать издание любого периодического органа, лишать прав издателей и редакторов продолжать деятельность в случае обнаружения вредного направления.
Правительство с большой настороженностью и внимательностью относилось ко всем критическим материалам в свой адрес и на страницах иностранной печати. Не раз русская легальная печать, например, в осторожных выражениях, а нелегальная в самых резких, указывала на факты жестокого обращения в Сибири с политическими заключенными. Правительство оставалось абсолютно глухим ко всем этим сообщениям. Но вот на страницах нью-йоркского журнала «The Century illustrated Monthly Magazin» появилась серия статей американского журналиста Джорджа Кеннана «Сибирь и ссыльная система», написанная после посещения им Сибири в 1885-1886 годах, и правительство сразу забеспокоилось о своем престиже, проявило явную нервозность, стремясь опровергнуть неопровержимые факты. В 1894 году царское правительство запретило распространение очерков Кеннана, вышедших отдельной книгой. «Как ни странно, но это, правда, на русские правящие круги большее впечатление производит европейская молва, чем вопли всей России от Белого до Черного моря», справедливо негодовал в связи с такими случаями Степняк-Кравчинский.
Преследуя и изгоняя критику из периодической печати, царское правительство, таким образом, объективно содействовало накоплению того взрывчатого революционного материала, на уничтожение которого субъективно тратило все свои усилия. Объективная деятельность правительства давала, однако, более ощутимые результаты, чем его субъективные усилия. Под напором быстрой концентрации противоречий Россия приближалась к своей первой революции к 1905 году. В том году, вспоминая 80-е годы, кадетский летописец печати В. Розенберг с горьким упреком по адресу правительства писал: «Многое из того, что заботит и занимает русское общество, что составляет для него истинную злобу дня, если и появляется в русской печати, то не иначе как потеряв интерес новизны и даже современности. О многих событиях русской жизни, не о таких, которые составляют дипломатическую или только канцелярскую тайну, а о таких, которые совершаются у всех на глазах, на улицах, в общественных собраниях и других доступных публике местах, русская печать обыкновенно дает отчет лишь по воспоминаниям современников». Да, если бы правительство в свое время послушалось либеральных советчиков, оно, вероятно, смогло бы на некоторое время «отсрочить» этот «неприятный» год. Но правительство, выражавшее интересы дворянского сословия, в силу своего классового характера не в состоянии было принять на вооружение «умные» советы русских либералов. Своими действиями оно все более подтверждало взгляд марксистской печати, что спасение не в орудии критики, а в критике оружием.
Реакционная политика Александра III и его сатрапа обер-прокурора святейшего синода Победоносцева привела после закрытия в 1884 году «Отечественных записок» и фактического прекращения издания журнала «Дело» как демократического к серьезному изменению характера всей легальной печати. В России продолжали выходить лишь либерально-буржуазные, либерально-народнические журналы и газеты да реакционная пресса Сувориных и Катковых. Журналистам-демократам, оставшимся на свободе и верным традициям 60-х 70-х годов, в 80-е годы пришлось сотрудничать в этих либеральных изданиях.
Характер освободительного движения и исключительно тяжелое положение легальной прессы в России заставили в 70-80-е годы революционеров наладить издание ряда нелегальных газет и журналов сначала за границей (по примеру «Колокола» Герцена и Огарева), а затем и в самой России. Эта печать, свободная от цензурного гнета, стоит особняком в истории русской журналистики, но без нее картина развития нашей печати в 70-80-е годы была бы неполной. Но существование этой печати лишний раз иллюстрирует невыносимое положение журналистики в России, отсутствие свободы слова, за которую так горячо ратовал А. И. Герцен в «Полярной звезде» и «Колоколе».
«Двести лет существует печать в России и до сегодняшнего дня она находится под позорным игом цензуры, - писали питерские большевики в листовке «О 200-летии русской печати» 3 января 1903 года. До сегодняшнего дня честное печатное слово преследуется, как самый опасный враг!».
Сказать правду, даже намекнуть на нее всегда считалось у нас государственным преступлением. На писателей, способных обмолвиться истиной, царское правительство всегда смотрело, как на своих личных врагов. Нет почти ни одного более или менее выдающегося писателя, который бы не подвергался царской немилости, а все лучшие из них побывали в ссылке, на каторге, в остроге. Другие спасались только тем, что бежали за границу. Вся история русской литературы - это история постоянной борьбы царского самодержавия с правдивым и свободным словом». Эти слова являются точной характеристикой положения печати в царской России и могут быть целиком отнесены к 70-80-м годам XIX века.
Русская революционная демократия создала в 6. 0-е годы замечательные по своему политическому содержанию печатные органы: «Современник», «Русское слово», «Искра». Это были лучшие журналы XIX века. Они сыграли выдающуюся роль в развертывании освободительной борьбы против крепостничества. «Современник» и «Русское слово» были подлинными руководителями передового общественного мнения, воспитателями смелых борцов против самодержавия. Их пример и традиции во многом определили развитие демократической печати 70-х 80-х годов, в первую очередь характер и направление журнала «Отечественные записки» Некрасова и Салтыкова-Щедрина.
Под редакцией проф. А.В. Западова. Третье, исправленное издание
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВЫСШАЯ ШКОЛА», МОСКВА – 1973
Введение
Часть I. Возникновение русской периодической печати и развитие ее в XVIII – начале XIX в.
«Ведомости»
«Санкт-Петербургские ведомости» и «Примечания» к ним
«Ежемесячные сочинения»
Ломоносов и научная журналистика
«Трудолюбивая пчела» и «Праздное время»
Журналистика Московского университета
Петербургские журналы 1769 года
«Трутень»
«Живописец»
«Собеседник любителей российского слова»
Журналы Н. И. Новикова 1770–1780-х годов
«Друг честных людей»
Публицистика А. Н. Радищева
Журналы И. А. Крылова
«Московский журнал»
«Санкт-Петербургский журнал»
Журналистика 1800 – 1810-х годов
«Вестник Европы»
Журналы карамзинистов
Издания, связанные с Вольным обществом любителей словесности, наук и художеств
Реакционная журналистика
Отечественная война 1812 года и русская журналистика
Часть II. Журналистика дворянского периода освободительного движения в России
Журналистика времени декабристского движения
«Сын отечества»
«Соревнователь просвещения и благотворения» и «Невский зритель»
Альманахи декабристов «Полярная звезда», «Мнемозина» и «Русская старина»
Неосуществленные замыслы декабристов
Русская журналистика во второй половине 1820-х годов и в 1830-е годы
Издания Ф. В. Булгарина и Н. И. Греча и журнал «Библиотека для чтения»
Журналистская деятельность А. С. Пушкина
«Московский телеграф»
«Атеней», «Московский вестник» и «Европеец»
«Телескоп» и «Молва». Н. И. Надеждин – издатель и критик
Журналистская деятельность В. Г. Белинского в 1830-е годы
Часть III. Журналистика во время перехода от дворянского к разночинскому периоду освободительного движения в России
Журналистика в сороковые годы
«Отечественные записки»
«Современник»
«Финский вестник»
Журналы «триумвирата»
«Репертуар и Пантеон»
«Москвитянин»
Славянофильские издания
Русская печать в годы «мрачного семилетия» (1848–1855)
Журнально-издательская деятельность А.И. Герцена и Н.П. Огарева. «Полярная звезда» и «Колокол»
Часть IV. Журналистика разночинского периода освободительного движения в России
Журналистика в шестидесятые годы
«Современник». Журналистская деятельность Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова
Орган революционной демократии
Крестьянский вопрос в «Современнике»
«Современник» в борьбе с либерально-монархической журналистикой
«Современник» о крестьянской реформе 1861 г.
«Свисток»
Проблема народа и революции в «Современнике»
Публицистическое мастерство Чернышевского и Добролюбова
«Современник» в период спада революционного движения
Некрасов – редактор
«Русское слово». Публицистика Д. И. Писарева
Сатирическая журналистика шестидесятых годов
«Будильник»
Журналистика семидесятых-восьмидесятых годов
«Отечественные записки»
Журнально-публицистическая деятельность М. Е. Салтыкова-Щедрина
Журнал «Дело»
Газета «Неделя»
Нелегальная революционная журналистика 1870-х годов
«Русское богатство». Публицистика В. Г. Короленко
«Вестник Европы»
«Русская мысль». Публицистика Н.В. Шелгунова
«Северный вестник»
Газеты 1870–1880-х годов
Журнально-публицистическая деятельность А. П. Чехова
Возникновение первых рабочих газет в России
Начало публицистической деятельности А. М. Горького
Введение *
История русской журналистики как предмет научного исследования и учебная дисциплина изучает русскую периодическую печать со времени ее возникновения в начале XVIII столетия до половины девяностых годов XIX в. и в своей основе имеет периодизацию, установленную В. И. Лениным.
«История рабочей печати в России, – писал В. И. Ленин, – неразрывно связана с историей демократического и социалистического движения. Поэтому, только зная главные этапы освободительного движения, можно действительно добиться понимания того, почему подготовка и возникновение рабочей печати шли таким, а не другим каким-либо путем.
Освободительное движение в России прошло три главных этапа, соответственно трем главным классам русского общества, налагавшим свою печать на движение: 1) период дворянский, примерно с 1825 по 1861 год; 2) разночинский, или буржуазно-демократический, приблизительно с 1861 по 1895 год; 3) пролетарский, с 1895 по настоящее время» 1 .
В курсе истории русской журналистики рассматриваются закономерности и факты развития периодической печати в дворянский и разночинский, или буржуазно-демократический, этапы освободительного движения в России. Начальное разделы курса посвящены темам возникновения русской прессы и развития ее в XVIII – начале XIX в., т.е. на протяжении стодвадцатилетнего пути, пройденного журналистикой в России до наступления дворянского этапа освободительного движения.
Пресса пролетарского периода начиная с 1895 г., согласно принятому в советской науке делению, изучается в курсе истории партийно-советской печати и в вузовском преподавании представляет собой самостоятельную дисциплину.
Вызванная к жизни по инициативе правительства, с целью организовать общественное мнение в желательном ему духе, русская периодическая печать в начале второй половины XVIII в. перестает быть монополией власти. Появляются журналы, выпускаемые отдельными писателями, дружескими объединениями; на страницы печати начинают проникать взгляды, оппозиционные правительственной политике. Разумеется, цензурные условия держали журналистов в строгих рамках феодально-крепостнической идеологии, по-настоящему свободное слово впервые стало звучать только в бесцензурном «Колоколе» Герцена, выходившем в Лондоне; но и находясь под неусыпным контролем монархии, деятели русской прогрессивной журналистики умели развивать перед своими читателями одухотворявшие их идеи, пусть в несколько приглушенном виде.
В России, где формы самодержавного произвола отличались особой грубостью и жестокостью, где полицейскими мерами пресекались любые попытки гражданского объединения, именно журналистике и литературе, в силу исторически сложившихся условий развития, было суждено стать трибунами общественного мнения. В русских журналах и книгах раздавались голоса протеста против деспотического гнета самодержавия, в защиту народных масс и их интересов. Все прогрессивные политические деятели и писатели России XVIII – XIX вв. – Ломоносов, Фонвизин, Новиков, Радищев, Крылов, Пушкин, Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Глеб Успенский, Горький – активно участвовали в русской прессе.
Новый этап развития печати, связанный с пролетарским периодом общественного движения в России, освещен великим именем В. И. Ленина. Ленин был организатором большевистской печати, первым редактором ряда руководящих партийных изданий, боевым публицистом. Вся история рабочей печати в России связана с именами Ленина и его соратников, руководивших борьбой масс за социалистическое общество.
Изучение истории русской журналистики может плодотворно вестись и ведется советской наукой с единственно правильных и методологически обоснованных позиций учения о двух культурах, выдвинутого Лениным.
«В каждой национальной культуре, – говорит Ленин, – есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) – притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры. Поэтому «национальная культура» вообще есть культура помещиков, попов, буржуазии» 2 .
Становление и развитие русской демократической и рабочей печати проходило в непрерывной острой борьбе с реакционной прессой, с монархическими, дворянско-буржуазными изданиями, которых всегда немало было в царской России. В полемике с «Северной пчелой», «Москвитянином», «Московскими ведомостями» Каткова и многими им подобными защитниками православия и монархии выковывалось идейное оружие революционно-демократических публицистов, укреплялось их литературное мастерство, возрастали влияние и популярность среди читателей. Передовая печать руководила общественным мнением, что не могли не отмечать и охранители царского строя. Например, члены особой комиссии для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати, учрежденной в 1869 г., написали в одном из документов: «Пресса у нас имеет более чем где-либо влияние на мнение известной среды людей, которые черпают мысли и убеждения из журналов и даже рассуждают на основании последней статьи, прочитанной ими в журнале. Настроение разных кружков общества, то или другое направление молодежи находится в несомненной связи с теми или другими органами современной печати» 3 .
Русская журналистика за долгие годы своего существования вместила на своих столбцах и страницах огромное идейное богатство, в ней отражается история классовой борьбы в ее литературно-публицистическом освещении. Изучение истории журналистики имеет большой смысл при подготовке специалиста любого гуманитарного профиля – журналиста, литературоведа, историка, экономиста, юриста, философа.
Тем не менее старая, дореволюционная русская наука не оставила проторенных путей в этой области, за исключением классических работ Н. Г. Чернышевского («Очерки гоголевского периода русской литературы») и Н. А. Добролюбова («Собеседник любителей российского слова», «Русская сатира в век Екатерины»); история журналистики как предмет специального изучения не выделялась особо и получила лишь частичное освещение в работах, написанных на смежные темы.
В числе вопросов, которые занимали авторов, писавших о печати до 1917 г., на одно из первых мест надо поставить цензурные преследования русской печати. Обстоятельному разбору эти вопросы подверглись в книге Ал. Котовича «Духовная цензура в России. 1799-1855 гг.» (Спб., 1909); они были поставлены также в работе Вл. Розенберга и В. Якушкина «Русская печать и цензура в прошлом и настоящем» (М., 1905). Предание гласности фактов цензурных репрессий царского правительства было одним из способов борьбы за свободу печати. В этой связи следует упомянуть книгу А. М. Скабичевского «Очерки по истории русской цензуры» (Спб., 1892), в которой по печатным источникам, без привлечения архивов, были собраны сведения о цензурных мытарствах русской прессы. Перечисление чиновничьих придирок к журналам и газетам, собрание анекдотов о тупых, невежественных цензорах были изложены автором бойко и занимательно, но зачастую неточно. Отвечая в печати на справедливые указания по поводу множества ошибок его «Очерков», Скабичевский писал: «Я вовсе не человек науки... Я просто-напросто скромный труженик-журналист, принужденный работать без оглядки ради насущного хлеба» («Новости», 1903, 25 марта, № 83).
Архивные материалы по истории русской печати впервые получили систематическое изложение в работах М. К. Лемке («Очерки по истории русской цензуры и журналистики», Спб., 1904; «Эпоха Цензурных реформ», Спб., 1904; «Николаевские жандармы и литература 1826–1855 годов», Спб., 1909). Автору удалось получить доступ к архиву бывшего Третьего отделения собственной императорской канцелярии и к делам цензуры в царствование Николая I и почерпнуть там обильнейшие материалы. Книги М. К. Лемке, несмотря на частные ошибки автора, ввели в научный оборот огромное количество документально подтвержденных фактов, раскрыли содержание ряда существенных эпизодов истории русской журналистики. Однако М. К. Лемке ограничил свою роль исследователя только собиранием материалов и не приступал к их обобщению. Описательный характер его книг очевиден, но автору нельзя отказать в умении воссоздать живые, хоть и неполные, характеристики многих журналистов XIX в. – Полевого, Булгарина, Надеждина, Некрасова и др.
Вопросы истории русской журналистики занимали известное место в работах, посвященных смежным областям общественных наук. Так, они были затронуты в труде И. И. Иванова.«История русской критики» (т. 1–4, Спб., 1898-1900), поскольку литературная деятельность русских критиков была тесно связана с периодическими изданиями. Но, естественно, автора интересовали прежде всего литературно-критические позиции различных журналов, а не их деятельность как органов прессы. Краткие «очерки истории русской журналистики» содержатся в многотомном издании «История русской литературы XIX века», выходившем под редакцией Д. Н. Овсянико-Куликовского (Спб., 1908-1910). Очерк о журналистике первой половины XIX в. принадлежит перу И. И. Замотина, о журналистике второй половины столетия – В. Е. Чешихину-Ветринскому. Полагаясь на то, что литературная деятельность писателей и критиков, связанных с журналистикой, была рассмотрена в посвященных им главах, авторы этих обзоров ограничились лишь краткими сведениями о выходивших в то или иное время журналах и наметили контуры полемики между ними. Небольшой объем очерков определил беглость и конспективность их изложения и чисто вспомогательную роль при изучении истории русской печати.
История русской журналистики как наука сложилась только в советское время и трудами советских ученых превратилась в одну из важных общественно-исторических дисциплин, стала предметом изучения в университетах и партийных школах Советского Союза. За это время появились и продолжают выходить монографии, посвященные отдельным периодам истории русской печати, важнейшим изданиям, их руководителям и авторам, постоянно публикуются статьи и сообщения на эти темы, готовятся кадры исследователей.
В работах советских ученых постепенно устанавливаются границы объекта исследования, ибо область истории журналистики при желании можно понимать очень широко. Известно, что большинство наиболее важных произведений художественной литературы и публицистики печаталось в журналах и газетах и лишь затем выходило отдельным изданием. С этой точки зрения история журналистики включает в свой состав историю литературы, критики, философии, эстетики, политической экономии, юриспруденции и т. д. Но при таком рассмотрении она теряет свои отличительные свойства, стираются границы, отделяющие историю журналистики от смежных дисциплин, и она перестает быть самостоятельной наукой.
Вместе с тем изучение истории журналистики может плодотворно вестись только на базе характеристики социального, философского, литературного движения каждой эпохи, в теснейшей связи с историей общественной мысли, критики, публицистики, эстетики и литературы. Опыт свидетельствует, что авторы не всегда еще умеют это делать, но в то же время подтверждает целесообразность именно такого пути. Например, развитие литературно-эстетических взглядов Белинского рассматривается историками русской литературы, развитие его социально-политических и философских воззрений – историками русской философии и т. д. Изучение же журнальной деятельности Белинского как публициста и редактора периодических изданий должно вестись историками русской журналистики, обязанными учитывать в своих разысканиях то, что сделано в области освоения творческого наследия Белинского представителями всех смежных наук.
В область истории русской журналистики как предмета изучения и преподавания, таким образом, входят прежде всего следующие проблемы:
– Вопросы развития периодической печати в России.
– Изучение общественно-политического направления журналов и газет как выразителей идеологии и практики определенных общественных групп, их взаимоотношений и полемики между ними.
– Развитие журналов и газет как специальных видов печатной продукции.
– Организация и состав изданий.
– Изучение и оценка деятельности виднейших редакторов, издателей и сотрудников периодической печати, анализ их литературно-публицистического мастерства.
– Распространение печати и учет реакции читательских масс на выступления журналов и газет.
– Изучение деятельности цензуры и иных видов воздействия правительства и его органов на печать.
Некоторые из этих элементов изучения органов печати имеют описательный характер, представляя, однако, существенный интерес для характеристики издания (например, сведения о его организации и распространении), другие же требуют от исследователя большой и разнообразной эрудиции, отличной ориентировки в общественно-литературной борьбе данной эпохи, умения вести анализ литературно-публицистических произведений, оставаясь в рамках своего предмета и не выходя в сферу чисто филологических наблюдений.
Но так или иначе лишь выполнение намеченных выше или близких к ним по характеру задач может помочь исследователю представить орган печати в его самостоятельном виде и в связи с другими изданиями как часть литературно-общественного процесса.
Одной из первых работ обобщающего типа была вышедшая в 1927 г. книга проф. В. Е. Евгеньева-Максимова «Очерки по истории социалистической журналистики в России». Книга эта представляла собой первую попытку систематического обзора истории ряда виднейших прогрессивных журналов XIX в. и была написана на основе не только печатных, но и многочисленных архивных материалов, для привлечения которых автором была проделана большая исследовательская работа. В «Очерках» рассматриваются «проблески социалистической мысли в журналистике 1840-х годов», положение печати в «мрачное семилетие» 1848–1855 гг., подробно освещены журналы «Современник» и «Отечественные записки» 70–80-х годов. Последняя глава посвящена марксистской журналистике 90-х годов, в ней значительное место отведено разбору журналов «Новое слово» и «Начало». Исследования, посвященные отдельным малоизученным журналам «Век», «Женский вестник», «Библиограф» и газетам «Очерки», «Народная летопись», были собраны в книге «Русская журналистика. I. Шестидесятые годы» («Academia», 1930).
В 1929 г. Госиздат предпринял выпуск многотомных «Очерков по истории русской критики» под редакцией А. В. Луначарского и Вал. Полянского. Целью этих «Очерков» было «сделать первый опыт марксистской увязки литературно-критической мысли с эпохой, к которой относятся отдельные ее этапы» (т. 1, с. 3). Книга явилась опытом создания марксистской истории русской литературной критики, в ней принял участие ряд видных литературоведов. Из печати в 1931 г. вышел второй том, – и на этом издание прекратилось.
Составители «Очерков» не ограничивали себя только анализом литературно-эстетических позиций критиков, они неизбежно должны были касаться вопросов журналистики. В книге показана литературно-полемическая борьба между журналами, воспроизводятся отдельные эпизоды их истории, но, разумеется, вопросы эти стоят на втором плане, затрагиваются попутно. Появление «Очерков по истории русской критики», к тому же не законченных изданием, не разрешило вопроса о составлении цельного единого курса истории русской журналистики, нужда в котором с каждым годом чувствовалась все острее.
Эту задачу принял на себя коллектив кафедры истории русской литературы Ленинградского университета. К 1941 г. был подготовлен и сдан в Учебно-педагогическое издательство первый том очерков по истории русской журналистики и критики, составленный под редакцией Г. А. Гуковского, В. Е. Евгеньева-Максимова, Н. К. Пик-санова и И. Г. Ямпольского. Том охватывал период истории русской журналистики со времени ее возникновения до 40-х годов XIX в. Одновременно велась подготовка второго тома, включавшего материалы по журналистике и критике 50–90-х годов XIX в.
События Великой Отечественной войны надолго задержали выпуск в свет этой работы. Лишь в 1950 г. текст первого тома, заново проверенный и отредактированный редколлегией в составе В. Е. Евгеньева-Максимова, Н. И. Мордовченко и И. Г. Ямпольского, вышел из печати в издательстве ЛГУ. Несмотря на неравноценность отдельных глав и на неточности, допущенные авторами, книга эта представляет собой ценное пособие по истории русской журналистики.
Перерыв в пятнадцать лет отделил второй том «Очерков по истории русской журналистики и критики» от первого. Книга эта, подготовленная коллективом преподавателей факультета журналистики Ленинградского университета с привлечением не входящих в его состав специалистов, вышла в издательстве ЛГУ в 1965 г. и охватывает историю русской печати второй половины XIX столетия. Том делится на две части: «Шестидесятые годы» и «Семидесятые – девяностые годы». Очеркам о важнейших изданиях эпохи предшествуют обзорные главы, содержащие характеристику периодов, типологическую оценку изданий и др. Общая редакция второго тома этого большого труда принадлежит В. Г. Березиной, Н. П. Емельянову, Н. И. Соколову, Н. И. Тотубалину.
Кафедра журналистики Высшей партийной школы при ЦК КПСС в 1948 г. издала стенограммы лекций по истории русской журналистики, прочитанных В. Д. Кузьминой, Б.Д. Дацюком, Б.П. Козьминым и Д.И. Заславским. Эти лекции на протяжении ряда лет были необходимым подспорьем для студентов при подготовке к экзаменам по истории русской журналистики, хотя качество их неравноценно.
С программой вузовского курса истории русской журналистики связаны также вышедшие в последние годы книги А. В. Западова «Русская журналистика XVIII века» (М., 1964), В. Г. Березиной «Русская журналистика первой четверти XIX века» и «Русская журналистика второй четверти XIX века (1826–1839 годы)» (Л., 1965), В. А. Алексеева «История русской журналистики (1860–1880-е гг.)» (Л., 1963), Б. И. Есина «Русская журналистика 70–80-х гг. XIX в.» (М., 1963).
Таковы пособия по истории русской журналистики общего типа. Что касается работ об отдельных журналах, то более других изданий подвергнут научному изучению «Современник». Ю.А. Масанов составил хронологический указатель анонимных и псевдо-нимных текстов, опубликованных в журнале, с раскрытием авторства («Литературное наследство», т. 53–54, 1949), В. Э. Боград опубликовал указатель содержания «Современника» за 1847–1866 гг. (М. –Л., 1959). Плодом двадцатилетних трудов В.Е. Евгеньева-Максимова были три книги, посвященные этому органу печати: «Современник» в 40–50-е гг. От Белинского до Чернышевского» с приложением статьи Д. Максимова «Современник» Пушкина» (Л., 1934), «Современник» при Чернышевском и Добролюбове» (Л., 1936) и «Последние годы «Современника» (Л., 1939). Советская наука накопила и по-новому осмыслила ряд фактов деятельности русских революционеров-демократов, и потому трилогия В. Е. Евгеньева-Максимова в некоторых своих разделах представляется устаревшей, но как хранилище материалов по истории «Современника» сохраняет свое значение.
Журнал «Русское слово» и публицистическая деятельность Д. И. Писарева внимательно изучались Л.Э. Варустиным, С.С. Конкиным, Ф. Ф. Кузнецовым, журналу «Отечественные записки» посвящены книга В. И. Кулешова «Отечественные записки» и литература 40-х годов XIX века» (М., 1958) и М. В. Теплинского «Отечественные записки». 1868–1884» («Южно-Сахалинск, 1966). Достойным венцом длительных исследований И. Г. Ямпольского явился его труд «Сатирическая журналистика 1860-х годов. Журнал революционной сатиры «Искра» (1859–1873)» (М., 1964). Примером изучения газетной периодики может служить работа П. С. Рейфмана «Демократическая газета «Современное слово» и т. д. Библиография книг и статей по истории русской журналистики за 1945–1960 гг. составлена Е. П. Прохоровым 4 , и читатель может из нее почерпнуть более подробные сведения о названных здесь и о многих других исследованиях по истории русской печати.
Для того чтобы широко и планомерно поставить изучение русской журналистики, необходимо было прежде всего осуществить учет подлежащего исследованию материала, получить описание всех повременных изданий, выходивших в России и на русском языке за границей. Трудами русских библиографов были выполнены отдельные части этого грандиозного обзора, однако для окончания его предстоит еще немало потрудиться.
Регистрацию русских периодических изданий вели на протяжении XIX в. многие библиографы. В ней в различное время участвовали В. С. Сопиков, В. Г. Анастасевич, Н. А. Полевой, И. П. Быстров, А. Н. Неустроев, В. И. Срезневский 5 , но регистрация эта была завершена в капитальном труде Н. М. Лисовского «Русская периодическая печать 1703–1900 гг.», выходившем четырьмя выпусками с 1895 г. и в полном виде изданном в 1915 г. В течение четверти века Лисовский работал над составлением списка русских периодических изданий и включил в него 2394 названия, возникших до 1895 г., и 489 изданий, продолжавших выходить с 1895 по 1900 г.
Так был закончен очень важный первоначальный этап работы по составлению библиографии русской периодики XVIII–XIX вв. Стало известно, когда, где, какие выходили журналы и газеты, какими они снабжались приложениями, кто были их редакторами и издателями. Однако этот минимум сведений, естественно, не мог дать никакого представления о лице каждого издания. Следующим шагом должно явиться описание журналов и газет XIX в. – задача, которую Лисовский перед собой не ставил и, располагая только собственными силами, решать, разумеется, не мог.
Периодика XVIII в. была описана А. Н. Неустроевым в его «Историческом разыскании о русских повременных изданиях и сборниках за 1703–1802 гг.» (Спб., 1875), дополненном позднее «Указателем» к этим изданиям и к «Историческому разысканию» о них(Спб., 1898) 6 .
В описания журналов и газет Неустроев, кроме сведений о выходных данных, включал свои заметки о каждом издании, в которых освещал условия его возникновения, состав авторов, а также полностью перепечатывал предисловия к изданиям и их оглавления. Благодаря этому труд Неустроева представляет собой подробный исторический обзор русской журналистики XVIII в. Выполнить эту работу оказалось возможным прежде всего потому, что материал имел в сущности небольшой объем – Неустроеву понадобилось описать всего 133 издания, выходившие в XVIII в.
Для периодики XIX столетия составить столь подробное описание было чрезвычайно сложно вследствие возросшего количества изданий и значительного объема многих из них. Одному-двум работникам такой труд был не по силам. Попытку начать описание периодики XIX в. сделала в 1914 г. группа московских библиографов и литературоведов под руководством А. Е. Грузинского. Решив вначале описывать все журналы, группа вскоре увидела невыполнимость этой задачи и занялась только историко-литературными журналами, но и эту работу вскоре оставила. В 1917 г. инициативу организации коллективного труда, продолжающего книгу А. Н. Неустроева, взял на себя частный Петроградский историко-литературный кружок. Несколько молодых ученых, впоследствии видных советских литературоведов и историков – С. Д. Балухатый, В. В. Буш, Л. К. Ильинский, В. Е. Евгеньев-Максимов, В. С. Спиридонов, А. Г. Фомин, А. А. Шилов и другие – попытались начать описание журналов и альманахов XIX в., однако дело приостановилось на первых шагах. В последующие годы эту работу в какой-то мере вели Л. К. Ильинский в связи с курсом истории русской журналистики, читавшимся им в Ленинградском университете (он составил «Списки повременных изданий за 1917 год» и такие же «Списки» за 1918 год, изданные в 1922 г.), и А. Г. Фомин читавший лекции на Высших курсах библиотековедения в Ленинграде. В 1925 г. эти усилия отдельных исследователей были объединены в группе по изучению русской журналистики, созданной при одном из научных учреждений Ленинграда под руководством В. С. Спиридонова, но и на этот раз дело ограничилось составлением инструкций по описанию журналов и докладами по методике и технике библиографирования. Таким образом, несмотря на несколько попыток, описание русской периодической печати XIX в. осуществить еще не удалось. Эта задача продолжает оставаться невыполненной.
Выборочная аннотированная библиография русских газет, журналов и альманахов XVIII–XIX вв. содержится в справочнике «Русская периодическая печать. 1702–1894» (М., 1959), подготовленном группой библиографов под редакцией А. Г. Дементьева, А. В. Западова и М. С. Черепахова. Книга включает около полутора тысяч аннотаций, охвативших достаточно широкий круг изданий, и способна помочь ориентироваться в двухсотлетнем наследии русской периодики.
Русская журналистика периода Отечественной войны 1812 г.
Билет № 12
Отечественная война 1812
г. на многие годы определила экономическое, политическое и культурное развитие нашей страны. Вторжение армии Наполеона привело к небывалому подъему патриотического чувства всех народов России. Война, способствуя росту национального сознания, помогла также развитию свободомыслия в стране. Декабристы говорили, что истоки их революционного мировоззрения восходят к событиям этого времени.
Идеи патриотизма и народности, порожденные войной 1812
г., были ведущими в русской
общественной мысли и журналистике
как в 1812–1815
гг., так и в последующую пору – в пору вызревания дворянской революционности, причем в русской
периодике сразу наметились две линии в трактовке этих идей.
В «Санкт-Петербургских ведомостях», «Московских ведомостях» и «Северной почте», в «Чтении в Беседе любителей русского
слова» Шишкова и «Русском вестнике» Сергея Глинки господствовали официальный патриотизм и правительственная народность. К этой группе во многом примыкали «Вестник Европы» Каченовского и созданная в 1813 г. в Петербурге военная газета «Русский инвалид». Иную позицию занимал журнал Н. И. Греча «Сын отечества», здесь вопросы патриотизма и народности решались в духе гражданского свободомыслия.
В «Русском вестнике» помещалась информация с театра военных действий, печатались статьи, рассуждения и заметки на военную тему, очерки, зарисовки, патриотические стихотворения. Война 1812
г. рассматривалась как защита православной церкви, престола, помещичьего землевладения. Постоянным сотрудником этого журнала был граф Растопчин. Он составлял свои ура-патриотические «афишки», которые выпускал отдельными листками или печатал в журнале С. Глинки. «Афишки» писались в форме обращения к солдату и ополченцу. Они отличались грубой подделкой под речь простого народа, под его мировосприятие и были пронизаны безудержным национализмом и шовинизмом. Растопчин призывал солдат сражаться не щадя жизни для того, чтобы «государю угодить», уговаривал их «иметь послушание, усердие и веру к словам начальников».
Близко к «Русскому вестнику» в это время стоял и другой московский журнал – «Вестник Европы». Вопрос о характере войны им также трактовался в духе самодержавия и православия. К истинным «сынам отечества», защитникам России, причислялись только царь и дворянство.
При всем сходстве позиций этих изданий между ними была, однако, и разница: в «Вестнике Европы» нет грубого шовинизма и назойливой хвастливости, правительственная линия проводилась более тонко. Кроме того, в журнале сотрудничали лучшие литературные силы; на его страницах впервые были напечатаны такие замечательные произведения, как «Слава» Державина (№ 17), «Певец во стане русских
воинов» Жуковского (№ 22). В остальном «Вестник Европы» мало чем отличался от журнала Глинки: в нем настоятельно доказывается, что русский
народ «верностью к царям издревле славный» (№ 14, «Песнь отечеству на победы над французами»), что крепостные рабы – истинные друзья своих господ и т. п.
Других взглядов на войну 1812
г., на идеи патриотизма и народности держался журнал «Сын отечества», который начал издаваться в Петербурге в октябре 1812
г. Это был второй, после «Вестника Европы», многолетний русский
журнал, он выходил, с некоторыми перерывами, до 1852 г.
Редактор-издатель его, учитель словесности петербургской гимназии и секретарь цензурного комитета Н. И. Греч, смог приступить к выпуску журнала только после того, как сам царь «пожаловал» ему тысячу рублей на первоначальные расходы: правительство считало необходимым создать еще один полуофициальный общественно-политический орган, теперь уже в Петербурге. Однако ставка царя на «Сына отечества» ожидаемого выигрыша не принесла: журнал Греча оказался недостаточно благонамеренным.
«Сын отечества» имел на титуле подзаголовок «исторический и политический журнал». Постоянный литературный отдел вначале отсутствовал, он появился только в 1814 г., но художественные произведения, главным образом стихи, печатались в большом количестве и были посвящены преимущественно современной военной и политической теме; лучшие из них – патриотические басни Крылова: «Волк на псарне», «Обоз», «Ворона и курица» и др.
«Сын отечества» выходил еженедельно, по четвергам; в каждом номере было по 40–50 страниц.
Политическое направление журнала не отличалось строгим единством. С самого начала в нем образовались линия умеренно-либеральная и линия гражданского патриотизма. На умеренно-либеральных позициях стоял сам Греч, который до 1825 г. не был активным защитником правительственной идеологии и «квасного» патриотизма, хоть и писал о том, что русский
национальный характер состоит «в вере, в верности к государям» (1813, № 18). Все же не эти статьи определяли лицо издания.
Гражданское свободомыслие проявлялось «Сыном отечества» прежде всего в освещении характера кампании 1812
г. Эта война
понимается как освободительная, как борьба за национальную независимость родины, отечества – отсюда и название журнала, – а не за веру, царя, и помещиков. В некоторых наиболее острых статьях требование национальной свободы выступало требованием свободы политической. Такая постановка вопроса о свободе позже будет близка декабристам; на ней построены, в частности, многие «Думы» Рылеева.
Отличительной особенностью «Сына отечества» на фоне других органов печати является глубокое уважение к простому народу, к русским
ратникам. В отделе «Смесь» из номера в номер печатались небольшие, на десять-двадцать строк, заметки и зарисовки, изображавшие военные будни. Герой этих материалов – рядовой солдат, храбрый, выносливый, находчивый, готовый жертвовать собой в борьбе за свободу родины. Он жизнерадостен, любит шутку, острое слово, веселую задорную песню. В «Смеси» рассказывалось также о мужественном поведении крестьян на территории, временно занятой врагом. «Сын отечества» печатал солдатские и народные песни. Некоторые из них затем становились достоянием фольклора.
Следует указать, что журнал не отгораживается от «крамольного» Запада, в нем нет огульного охаивания всего нерусского.
Зарубежный материал отбирается с учетом главной задачи журнала: осуждение тирании и прославление борьбы за свободу. Ряд переводных и оригинальных статей был посвящен национально-освободительному и политическому движению в Испании, Италии, Швеции, Нидерландах. Таковы статьи о борьбе испанского народа против армии Наполеона – «Осада Сарагосы» (№ 7, 9, 11, 12) и «Гражданский катехизис» (№2) , статья профессора западной истории Царскосельского лицея И. К. Кайданова «Освобождение Швеции от тиранства Христиана II, короля датского» (№ 10), перевод «Вступления в историю освобождения Соединенных Нидерландов» Шиллера (№3) и др.
Необходимо учесть, что политическое свободомыслие, гражданский пафос многих материалов «Сына отечества» проявляются не только в отборе тем, их трактовке, но и в самой форме этих материалов, в языке и стиле. Публицистические жанры были ведущими в журнальной прозе – это публицистическая статья на политическую и военную тему, историческая статья с элементами публицистики, публицистическое послание, очерк и т. д. В поэзии преобладали разные виды гражданской («высокой») лирики: ода, гимн, послание, историческая песнь, патриотическая басня. Взволнованность, эмоциональная приподнятость, вопросительно-восклицательные интонации, экспрессивная лексика и фразеология, обилие слов с политической окраской («тиран», «мщение», «свобода», «гражданин», «сограждане») – все это заметно выделяло «Сына отечества» среди других современных изданий и вело к высокой лирике и публицистической прозе декабристов, к декабристской журналистике,
подготавливало их лексику и политическую терминологию.
Греч ввел в «Сын отечества» интересное новшество – иллюстрации, содержание которых подчинялось общей патриотической цели журнала. Основной жанр иллюстраций – политическая карикатура, высмеивающая Наполеона и его сподвижников. Рисовали для «Сына отечества» художники А. Г. Венецианов и И. И. Теребенев.
Карикатуры были тесно связаны с отдельными материалами «Сына отечества». Например, на рисунке, названном «Французский суп» (№ 7), представлены французские солдаты, исхудавшие, одетые в лохмотья; они с жадностью смотрят в котелок над костром, где варится ощипанная ворона. Это иллюстрация к соседней заметке в «Смеси».
Первоначально установленный тираж 600 экземпляров оказался недостаточным: все номера за 1812 г. пришлось отпечатать вторым и третьим тиснением – и они сразу же разошлись.
Передовые люди России считали «Сын отечества» своим журналом; А. И. Тургенев писал П. А. Вяземскому 27 октября 1812
г.: «Подпишусь для тебя на «Сына отечества», в котором помещаются любопытные статьи. Назначение сего журнала было помещать все, что может ободрить дух народа и познакомить его с самим собою». Прогрессивные тенденции «Сына отечества» вызывали открытое возмущение реакционеров. Крупный чиновник Ф. Ф. Вигель уверял, что книжки «Сына отечества» за 1812
г. были полны «бешеных статей» .
С конца апреля 1813 г. раз или два в неделю при «Сыне отечества» выпускаются бесплатные прибавления военно-политического характера. Серьезность статей, их размеры делали «Сын отечества» журналом, а свежесть политических новостей и периодичность позволяли ему конкурировать с официальными газетами. Оставаясь журналом, «Сын отечества» открывал пути русской
частной газете.
В 1814 г. структура журнала изменяется: вводится литературный отдел, включающий не только художественные произведения, но также критику и библиографию. В 1815 г. на страницах «Сына отечества» впервые в русской
печати появляется жанр годового обозрения литературы, прочно вошедший затем в русскую журналистику:
он встречается у декабристов (А. Бестужев в «Полярной звезде»), у Н. Полевого в «Московском телеграфе» и больше всего у Белинского в «Отечественных записках» и «Современнике».
2. Журналы почвенников («Время» и «Эпоха» братьев Достоевских)
По́чвенничество - течение русской общественной мысли, родственное славянофильству, противоположное западничеству. Возникло в 1860-х гг. Приверженцы называются почвенниками .
Почвенники признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом («национальной почвой») на религиозно-этнической основе.
Термин «почвенничество» возник на основе публицистики Фёдора Михайловича Достоевского с характерными для неё призывами вернуться к «своей почве», к народным, национальным началам. Полемизировали с журналом «Современник».
В 1870-е годы черты почвенничества проявились в философских сочинениях Николая Яковлевича Данилевского и «Дневнике писателя» Фёдора Достоевского.
Время. Журнал литературный и политический - выходил в Петербурге в 1861-1863, ежемесячно. Изд.-ред. - М. М. Достоевский. Ближайшее участие в редактировании журнала принимал Ф. М. Достоевский. В 1863 «В.» имело 4302 подписчика. Далее - «Эпоха». Ядро редакционного кружка "Времени" составили, кроме братьев Достоевских, Аполлон Александрович Григорьев и Николай Николаевич Страхов.
«В.» - орган «почвенничества», реакционного направления русской общественной мысли 60-х годов XIX в., в своих основах близкого к славянофильству. Первое время редакция избегала четкой формулировки своей политической программы. Журнал объявлял себя сторонником «прогресса», приветствовал реформы и призывал образованные «верхние классы» к сближению с «почвой», с народом. В дальнейшем, по мере выяснения положительной программы журнала, вскрылась реакционная сущность «почвенничества».
Программу почвенников в журнале развивали Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов и А. А. Григорьев.
«В.» вело ожесточенную борьбу с революционно-демократической идеологией. Против «нигилистом» особенно часто выступал Н. Н. Страхов (псевд. Н. Косица). Публицисты «В.» пытались доказать «беспочвенность» революционно-демократической пропаганды. Желая подчеркнуть отрыв революционных демократов от действительных жизненных интересов русского народа, почвенники называли их «теоретиками», идеалы которых заимствованы из «заграничных книжек». В области философии «В.» стояло на позициях воинствующего идеализма. Философские вопросы в журнале разрабатывал преимущественно Страхов.
- Отдел литературный. Повести, романы, рассказы, мемуары, стихи и т.д.
- Критика и библиографические заметки как о русских книгах, так и об иностранных. Сюда же относятся разборы новых пьес, поставленных на наши сцены.
- Статьи учёного содержания. Вопросы экономические, финансовые, философские, имеющие современный интерес. Изложение самое популярное, доступное и для читателей, не занимающихся специально этими предметами.
- Внутренние новости. Распоряжения правительства, события в отечестве, письма из губерний и проч.
- Политическое обозрение. Полное ежемесячное обозрение политической жизни государства. Известия последней почты, политические слухи, письма иностранных корреспондентов.
- Смесь.
- Небольшие рассказы, письма из-за границы и из наших губерний и проч.
- Фельетон.
- Статьи юмористического содержания
В журнале в разное время сотрудничали А. А. Григорьев, Достоевский (опубликовал в 1861 «Униженные и оскорбленные», в 1861-1862 - «Записки из Мертвого дома», в 1862 - «Скверный анекдот», в 1863 - «Зимние заметки о летних впечатлениях»), В. В. Крестовский, А. Н. Майков, Л. А. Мой, печатались Н. А. Некрасов («Крестьянские дети», 1861, т. 5; «Смерть Прокла», 1863, № 1), Н. Г. Помяловский («Зимний вечер в бурее», 1862, т. 5; «Бурсацкие типы», т. 9), М. Е. Салтыков-Щедрин («Недавние комедии», 1862, № 4; «Наш губернский день», 1862, № 9), Н. Н. Страхов, П. Н. Ткачев, А. П. Щапов и др.
Сначала «В.» было доброжелательно встречено в среде революционной демократии. Н. Г. Чернышевский приветствовал появление нового журнала на страницах «Современника». В дальнейшем, когда выяснилось реакционное содержание термина «почвенничество», Салтыков-Щедрин и М. А. Антонович повели в «Современнике» борьбу с реакционной идеологией «почвенников».
В 1863 «В.» было закрыто правительством. Поводом послужила статья Страхова «Роковой вопрос» (опубликована в № 4), посвященная польским событиям. Статья была крайне неясна, и правительственные круги увидели в ней сочувствие польским повстанцам. После того как это недоразумение разъяснилось, бр. Достоевские получили разрешение возобновить журнал под близким названием - «Эпоха».
Эпоха. Журнал литературный и политический - выходил в Петербурге в 1864-1865, ежемесячно. Изд.-ред. - М. М. Достоевский, с № 6 - семейство М. М. Достоевского. Официальный ред. - А. Потецкий, фактически после смерти М. М. Достоевского издание продолжал Ф. М. Достоевский. Ранее - «Время». Отделы: литературный, политический и юридический, а также приложения.
«Э.» - орган «почвенников». Продолжая направление «Времени», «Э.» носила еще более реакционный характер. Журнал вел ожесточенную полемику против «Современника» (см. 1836) и «Русского слова» (см. 1859). Этой цели подчинялась не только публицистика, но и беллетристика журнала.
В объявлении о журнале «Эпоха» говорилось, что редакция твёрдо намерена вести журнал в духе «прежних изданий», стремясь к разработке общественных и земских явлений в направлении русском и национальном. Это было продолжение почвенничества, но уже в духе правового славянофильства. Резко осуждалось обличие существовавшего строя, отвергалась социальная критика, исключалась политическая сатира. Нужно приветствовать своеисторичность России и остерегаться «всёстирающей цивилизации» Запада. Не должно впадать в отвлечённость и жить по чужому (т.е. по докторикам социализма). Всё это усиливало охранительные тенденции «Эпохи» и не оставляло простора для свежих, новых, жизненных суждений о больных явлениях действительности.
Ф. М. Достоевский опубликовал в «Э.» «Записки из подполья» (1864, №№ 1-2 и 4), «Крокодил» (под названием «Необыкновенное событие или пассаж в пассаже», 1865, № 2). Кроме Достоевского, в «Э.» принимали участие Д. Аверкиев, А. А. Григорьев, Вс. Крестовский, Н. С. Лесков («Леди Макбет Мценского уезда», 1865, № 1), А. Н. Майков, А. Н. Плещеев, Я. П. Полонский, К. М. Станюкович, Н. Н. Страхов, И. С. Тургенев («Призраки», 1864, №№ 1-2) и др.
Несмотря на участие в журнале известных писателей, он не имел успеха и вскоре прекратился.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
История русской журналистики XVIII-XIX веков
1. Отечественная война 1812 года и русская журналистика
патриотизм журналистика народность словесность
Отечественная война 1812 г. на многие годы определила экономическое, политическое и культурное развитие нашей страны. Вторжение армии Наполеона привело к небывалому подъему патриотического чувства всех народов России. Война, способствуя росту национального сознания, помогла также развитию свободомыслия в стране. Декабристы говорили, что истоки их революционного мировоззрения восходят к событиям этого времени.
Идеи патриотизма и народности, порожденные войной 1812 г., были ведущими в русской общественной мысли и журналистике как в 1812-1815 гг., так и в последующую пору - в пору вызревания дворянской революционности, причем в русской периодике сразу наметились две линии в трактовке этих идей.
В "Санкт-Петербургских ведомостях", "Московских ведомостях" и "Северной почте", в "Чтении в Беседе любителей русского слова" Шишкова и "Русском вестнике" Сергея Глинки господствовали официальный патриотизм и правительственная народность. К этой группе во многом примыкали "Вестник Европы" Каченовского и созданная в 1813 г. в Петербурге военная газета "Русский инвалид". Иную позицию занимал журнал Н. И. Греча "Сын отечества", здесь вопросы патриотизма и народности решались в духе гражданского свободомыслия.
В "Русском вестнике" помещалась информация с театра военных действий, печатались статьи, рассуждения и заметки на военную тему, очерки, зарисовки, патриотические стихотворения. Война 1812 г. рассматривалась как защита православной церкви, престола, помещичьего землевладения. Постоянным сотрудником этого журнала был граф Растопчин. Он составлял свои ура-патриотические "афишки", которые выпускал отдельными листками или печатал в журнале С. Глинки. "Афишки" писались в форме обращения к солдату и ополченцу. Они отличались грубой подделкой под речь простого народа, под его мировосприятие и были пронизаны безудержным национализмом и шовинизмом. Растопчин призывал солдат сражаться не щадя жизни для того, чтобы "государю угодить", уговаривал их "иметь послушание, усердие и веру к словам начальников".
Близко к "Русскому вестнику" в это время стоял и другой московский журнал - "Вестник Европы". Вопрос о характере войны им также трактовался в духе самодержавия и православия. К истинным "сынам отечества", защитникам России, причислялись только царь и дворянство.
При всем сходстве позиций этих изданий между ними была, однако, и разница: в "Вестнике Европы" нет грубого шовинизма и назойливой хвастливости, правительственная линия проводилась более тонко. Кроме того, в журнале сотрудничали лучшие литературные силы; на его страницах впервые были напечатаны такие замечательные произведения, как "Слава" Державина (№ 17), "Певец во стане русских воинов" Жуковского (№ 22). В остальном "Вестник Европы" мало чем отличался от журнала Глинки: в нем настоятельно доказывается, что русский народ "верностью к царям издревле славный" (№ 14, "Песнь отечеству на победы над французами"), что крепостные рабы - истинные друзья своих господ и т. п.
Других взглядов на войну 1812 г., на идеи патриотизма и народности держался журнал "Сын отечества", который начал издаваться в Петербурге в октябре 1812 г. Это был второй, после "Вестника Европы", многолетний русский журнал, он выходил, с некоторыми перерывами, до 1852 г.
Редактор-издатель его, учитель словесности петербургской гимназии и секретарь цензурного комитета Н. И. Греч, смог приступить к выпуску журнала только после того, как сам царь "пожаловал" ему тысячу рублей на первоначальные расходы: правительство считало необходимым создать еще один полуофициальный общественно-политический орган, теперь уже в Петербурге. Однако ставка царя на "Сына отечества" ожидаемого выигрыша не принесла: журнал Греча оказался недостаточно благонамеренным.
"Сын отечества" имел на титуле подзаголовок "исторический и политический журнал". Постоянный литературный отдел вначале отсутствовал, он появился только в 1814 г., но художественные произведения, главным образом стихи, печатались в большом количестве и были посвящены преимущественно современной военной и политической теме; лучшие из них - патриотические басни Крылова: "Волк на псарне", "Обоз", "Ворона и курица" и др.
"Сын отечества" выходил еженедельно, по четвергам; в каждом номере было по 40-50 страниц.
Политическое направление журнала не отличалось строгим единством. С самого начала в нем образовались линия умеренно-либеральная и линия гражданского патриотизма. На умеренно-либеральных позициях стоял сам Греч, который до 1825 г. не был активным защитником правительственной идеологии и "квасного" патриотизма, хоть и писал о том, что русский национальный характер состоит "в вере, в верности к государям" (1813, № 18). Все же не эти статьи определяли лицо издания. "Сын отечества" стал самым передовым журналом в годы Отечественной войны благодаря тем материалам, в которых проявлялось гражданское свободомыслие, содержались элементы будущей дворянской революционности. Остро ощущая потребности своего времени, Греч понимал, что только такие материалы могут дать успех "Сыну отечества", нейтрализовать влияние на современников "Вестника Европы" и "Русского вестника". Поэтому Греч предоставляет страницы своего журнала передовым писателям и публицистам - бывшим участникам Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (А. Востокову, И. Кованько), будущим декабристам и лицам, близким к ним (Ф. Глинке, А. Куницыну и др.).
Гражданское свободомыслие проявлялось "Сыном отечества" прежде всего в освещении характера кампании 1812 г. Эта война понимается как освободительная, как борьба за национальную независимость родины, отечества - отсюда и название журнала, - а не за веру, царя, и помещиков. В некоторых наиболее острых статьях требование национальной свободы выступало требованием свободы политической. Такая постановка вопроса о свободе позже будет близка декабристам; на ней построены, в частности, многие "Думы" Рылеева.
В этом смысле показательна статья "Послание к русским", напечатанная в № 5 "Сына отечества" за 1812 г. Автор ее, молодой профессор политических и нравственных наук Царскосельского лицея А. П. Куницын, один из передовых людей своего времени, ученый и публицист, талантливый педагог, пользовался большим уважением и любовью среди молодежи; Пушкин писал о нем: "Он создал нас, он воспитал наш пламень...". Куницын преподавал затем в Петербургском университете, но в 1821 г. был уволен за либеральный образ мыслей, а его книга "Право естественное" подверглась сожжению.
Публицистический пафос "Послания к русским", смысловая и эмоциональная емкость многих слов и выражений позволили современникам видеть в статье даже больше того, что в ней было. Куницын доказывает, что война России с Францией справедливая, так как ведется за сохранение национальной независимости страны. Поход на Россию затеян не в интересах французского народа, это авантюра Наполеона. Наполеон характеризуется как тиран, разрушитель свободы национальной (в отношении к завоеванным народам) и политической (в отношении к самому французскому народу). Французы не могут победить, так как они "проливают кровь свою за дело их тирана"; победят русские, потому что они борются за свободу отечества.
Статья Куницына содержит призыв к согражданам быть мужественными, смело отстаивать независимость и свободу родины, даже если ради этого придется погибнуть. "Умрем свободными в свободном отечестве", - восклицал он. И хотел того Куницын или нет, но эти слова воспринимались передовыми читателями как призыв к борьбе за свободу не только национальную, но и политическую, против своего "внутреннего" тирана - Александра I.
Отличительной особенностью "Сына отечества" на фоне других органов печати является глубокое уважение к простому народу, к русским ратникам. В отделе "Смесь" из номера в номер печатались небольшие, на десять-двадцать строк, заметки и зарисовки, изображавшие военные будни. Герой этих материалов - рядовой солдат, храбрый, выносливый, находчивый, готовый жертвовать собой в борьбе за свободу родины. Он жизнерадостен, любит шутку, острое слово, веселую задорную песню. В "Смеси" рассказывалось также о мужественном поведении крестьян на территории, временно занятой врагом. "Сын отечества" печатал солдатские и народные песни. Некоторые из них затем становились достоянием фольклора.
Следует указать, что журнал не отгораживается от "крамольного" Запада, в нем нет огульного охаивания всего нерусского. Зарубежный материал отбирается с учетом главной задачи журнала: осуждение тирании и прославление борьбы за свободу. Ряд переводных и оригинальных статей был посвящен национально-освободительному и политическому движению в Испании, Италии, Швеции, Нидерландах. Таковы статьи о борьбе испанского народа против армии Наполеона - "Осада Сарагосы" (№ 7, 9, 11, 12) и "Гражданский катехизис" (№2), статья профессора западной истории Царскосельского лицея И. К. Кайданова "Освобождение Швеции от тиранства Христиана II, короля датского" (№ 10), перевод "Вступления в историю освобождения Соединенных Нидерландов" Шиллера (№3) и др.
Необходимо учесть, что политическое свободомыслие, гражданский пафос многих материалов "Сына отечества" проявляются не только в отборе тем, их трактовке, но и в самой форме этих материалов, в языке и стиле. Публицистические жанры были ведущими в журнальной прозе - это публицистическая статья на политическую и военную тему, историческая статья с элементами публицистики, публицистическое послание, очерк и т. д. В поэзии преобладали разные виды гражданской ("высокой") лирики: ода, гимн, послание, историческая песнь, патриотическая басня. Взволнованность, эмоциональная приподнятость, вопросительно-восклицательные интонации, экспрессивная лексика и фразеология, обилие слов с политической окраской ("тиран", "мщение", "свобода", "гражданин", "сограждане") - все это заметно выделяло "Сына отечества" среди других современных изданий и вело к высокой лирике и публицистической прозе декабристов, к декабристской журналистике, подготавливало их лексику и политическую терминологию.
Греч ввел в "Сын отечества" интересное новшество - иллюстрации, содержание которых подчинялось общей патриотической цели журнала. Основной жанр иллюстраций - политическая карикатура, высмеивающая Наполеона и его сподвижников. Рисовали для "Сына отечества" художники А. Г. Венецианов и И. И. Теребенев.
Карикатуры были тесно связаны с отдельными материалами "Сына отечества". Например, на рисунке, названном "Французский суп" (№ 7), представлены французские солдаты, исхудавшие, одетые в лохмотья; они с жадностью смотрят в котелок над костром, где варится ощипанная ворона. Это иллюстрация к соседней заметке в "Смеси", где говорилось: "Очевидцы рассказывают, что в Москве французы ежедневно ходили на охоту - стрелять ворон... Теперь можно дать отставку старинной русской пословице: "Попал как кур во щи", а лучше говорить: "Попал как ворона во французский суп". В следующем, 8-м номере появилась басня Крылова "Ворона и курица" на ту же тему.
Успех "Сына отечества" превзошел все ожидания издателя. Первоначально установленный тираж 600 экземпляров оказался недостаточным: все номера за 1812 г. пришлось отпечатать вторым и третьим тиснением - и они сразу же разошлись.
Передовые люди России считали "Сын отечества" своим журналом; А. И. Тургенев писал П. А. Вяземскому 27 октября 1812 г.: "Подпишусь для тебя на "Сына отечества", в котором помещаются любопытные статьи. Назначение сего журнала было помещать все, что может ободрить дух народа и познакомить его с самим собою". Прогрессивные тенденции "Сына отечества" вызывали открытое возмущение реакционеров. Крупный чиновник Ф. Ф. Вигель уверял, что книжки "Сына отечества" за 1812 г. были полны "бешеных статей".
С конца апреля 1813 г. раз или два в неделю при "Сыне отечества" выпускаются бесплатные прибавления военно-политического характера. Серьезность статей, их размеры делали "Сын отечества" журналом, а свежесть политических новостей и периодичность позволяли ему конкурировать с официальными газетами. Оставаясь журналом, "Сын отечества" открывал пути русской частной газете.
В 1814 г. структура журнала изменяется: вводится литературный отдел, включающий не только художественные произведения, но также критику и библиографию. В 1815 г. на страницах "Сына отечества" впервые в русской печати появляется жанр годового обозрения литературы, прочно вошедший затем в русскую журналистику: он встречается у декабристов (А. Бестужев в "Полярной звезде"), у Н. Полевого в "Московском телеграфе" и больше всего у Белинского в "Отечественных записках" и "Современнике".
Если в 1812-1813 гг. "Сын отечества" был самым передовым и самым современным журналом, то после войны он заметно бледнеет: литература и критика вытесняют политику, гражданский пафос исчезает со страниц журнала; из общественно-политического он превратился в журнал научно-литературный. Новый этап в истории журнала наступит в 1816 г.
2. Журналистика начала XIX века
Первое десятилетие XIX в. в России было временем особого подъема в развитии журналистики. Из двухсот новых периодических издании, вышедших на русском языке с 1801 по 1830 г., 77 названий приходятся на первое десятилетие. Как велики были темпы развития журналистики с начала нового века становится очевидным, если вспомнить, что за весь XVIII в., начиная от "Ведомостей о военных и иных делах", издававшихся со 2 января 1703 г. по указу Петра I, было выпущено всего 119 периодических изданий на русском языке.
Развитию журналистики в первое десятилетие XIX в. немало способствовало временное изменение правительственной политики в области печати. Через три недели по вступлении на престол Александра I, 31 марта 1801 г., было снято запрещение на ввоз книг из-за границы и были вновь разрешены частные типографии. Указ, последовавший через год, 9 февраля 1802 г., еще более облегчал пропуск иностранных книг и освобождал печатное слово от воздействия полиции и управ благочиния. На основании этого указа цензурой стало ведать Главное правление училищ, вошедшее в состав Министерства народного просвещения. Цензурный устав, утвержденный в 1804 г., устанавливал предварительную цензуру, но эта цензура в течение нескольких лет (до 1812 г.) имела еще довольно либеральный характер. Именно в эти годы возникали не только журналы частных лиц, но и правительственные издания более или менее либерального направления. В этом смысле показателен "С.-Петербургский журнал", выходивший при Министерстве внутренних дел с 1804 по 1809 г. На ряду с официальной частью в журнале печатались и такие статьи, каж, например, "Мысли почерпнутые из политических рассуждений Бакона" или ряд выдержек из сочинений Бентама, изложение "Республики" Платона и т. д. Характерно, что в этом правительственном журнале было напечатано "Письмо к издателям из Москвы", где рассказывалось о продаже людей в рекруты и описывались "все извороты и тонкости сего постыдного торга".
В 1811 г. было учреждено Министерство полиции, которое получило право иметь наблюдение за цензурой, а также следить за такими изданиями, которые, "хотя и были пропущены цензурою, подавали бы повод к превратным толкованиям, общему порядку и спокойствию противным". Учреждение Министерства полиции явилось уже началом постепенного стеснения литературы и журналистики. Однако, несмотря на усиление цензурного давления, политический либерализм 10-х годов широко отразился в журналистике постановкой вопросов о крепостном праве, о вольнонаемном труде, о свободной торговле, о конституции и т. д. В "Духе журналов" и других изданиях не только печатались статьи по этим вопросам, но и шла оживленная полемика.
Для первого периода царствования Александра I характерно также развитие масонской печати, отражавшей масонское и мистическое движение этого времени (журналы "Друг юношества" М. И. Невзорова, выходивший с 1807 по 1815 г., и "Сионский вестник" А. Ф. Лабзина, издававшийся в 1806 и в 1817--1818 гг.). Но это были уже последние отзвуки когда-то влиятельного и широко распространенного движения.
В развитии литературной журналистики начала XIX в. большое значение имеет журнальная деятельность Н. М. Карамзина. Его "Московский журнал" (1791--1792), а затем "Вестник Европы" основанный в 1802 г., явились примером и образцом для последующих литературных журналов в России.
"Вестник Европы" был самым долговечным из всех литературных журналов первой трети XIX в.: он просуществовал двадцать девять лет, причем в течение первого пятнадцатилетия это был основной литературный журнал.1
Заслуги Карамзина в области развития журналистики справедливо оценил еще Белинский. "До Карамзина у нас были периодические издания, -- писал Белинский в статье о Н. А. Полевом (1846), -- но не было ни одного журнала: он первый дал нам его. Его „Московский журнал" и „Вестник Европы" были для своего времени явлением удивительным и огромным, особенно если сравнить их не только с бывшими до них, но и с бывшими после них на Руси журналами, до самого „Московского телеграфа". Какое разнообразие, какая свежесть, какой такт в выборе статей, какое умное, живое передавание политических новостей, столь интересных в то время! Какая, по тому времени, умная и ловкая критика!"
"Вестник Европы" был первым журналом в России, созданным на основе западноевропейских периодических изданий. В программе "Вестника Европы" указывалось, что он "будет извлечением из двенадцати лучших английских, французских и немецких журналов", и что "литература и политика составят две главные части его".
Под руководством Карамзина "Вестник Европы" выходил только два года, собрав более 1200 подписчиков, цифру для того времени совершенно необычайную. От Карамзина журнал перешел к его последователям: в 1804 г. он выходил под редакцией П. П. Сумарокова, при ближайшем участии М. Т. Каченовского и П. И. Макарова; с 1805 по 1807 г. "Вестник Европы" велся одним Каченовским, в 1808--1809 гг. редактором был В. А. Жуковский и, наконец, с 1810 г. -- снова Каченовский, который редактировал журнал сначала совместно с Жуковским, а затем стал единоличным и бессменным его руководителем до самого конца издания. Только в 1814 г., в виду болезни Каченовского, на редакторском посту его заменял В. В. Измайлов.
Для карамзинского "Вестника Европы" характерно было обусловленное потребностями времени выдвижение политики на равноправное с литературой место. Значительное внимание уделялось внешней политике, которой посвящен был ряд больших самостоятельных статей. Художественная литература занимала в журнале скромное положение, хотя к сотрудничеству были привлечены Державин, Херасков, Нелединский-Мелецкий, И. И. Дмитриев, В. Л. Пушкин, а из молодых -- В. А. Жуковский. Главным вкладчиком журнала был сам Карамзин, печатавший здесь свои повести, статьи и рассуждения. В редакционной статье, открывавшей "Вестник Европы", Карамзин декларировал свои взгляды о необходимости просвещения для "всех состояний". Критического отдела в "Вестнике Европы" этой поры еще не было. Карамзин прямо заявлял, что он "не считает критику истинной потребностью нашей литературы, не говоря уже о неприятностях иметь дело с беспокойным самолюбием людей". Подобный взгляд не помешал, однако, Карамзину сделаться первым русским критиком, как его справедливо называл Белинский. В "Вестнике Европы" были напечатаны статья Карамзина "О Богдановиче и его сочинениях", а также и другие его критические опыты. Философская позиция журнала определялась установкой на англо-французский эмпиризм, против немецкого идеализма, -- в первую очередь против кантианства, казавшегося "вольнодумной" переоценкой идеологических ценностей. Такая позиция характерна была для "Вестника Европы" и позже (до начала двадцатых годов).
С переходом журнала к П. П. Сумарокову ослабляются и литературный и политический отделы. Исчезают большие статьи по политическим вопросам -- отдел политики начинает сводиться к перечню фактических известий. В отделе переводной прозы, на ряду с переводами из Жанлис, преобладавшими при Карамзине, печатаются переводы из Дюкре-Дюмениля и Авг. Лафонтена.
С 1804 г. в "Вестнике Европы" начал сотрудничать М. Т. Каченовский, который вскоре стал профессором Московского университета. Каченовский печатал на страницах журнала свои статьи преимущественно по русской истории. С 1806 г. в "Вестнике Европы" был введен отдел критики и театральных рецензий, но это еще не была критика в позднейшем смысле этого слова; она ограничивалась стилистическим анализом произведений.
При Жуковском отдел литературы решительно преобладал над политическим отделом. В "Вестнике Европы" был привлечен ряд новых сотрудников: К. Н. Батюшков, И. М. Долгоруков, Н. Ф. Остолопов, Н. И. Гнедич, Д. В. Давыдов, П. А. Вяземский, Андр. Раевский и др. Сам Жуковский явился деятельнейшим сотрудником журнала; за четыре года он напечатал 2 повести, 12 стихотворений, 15 оригинальных статей и свыше 40 переводов. В редакционной статье 1808 г. Жуковский развивал свой взгляд на критику, не отличающийся от карамзинского. Жуковский спрашивал: "Критика -- но, государи мои, какую пользу может приносить в России критика? Что прикажете критиковать? -- Посредственные переводы посредственных романов? Критика и роскошь -- дочери богатства, а мы еще не Крезы в литературе". Свою статью Жуковский заключал утверждением, что "в русском журнале критика не может занимать почетного места". Через год Жуковский отметил в "Вестнике Европы", что все же "критика может быть у нас приготовлением к хорошему"; сам он за два года поместил в "Вестнике Европы" несколько содержательных критических статей, однако "почетного места" в журнале критика так и не заняла.
В 1810 г., когда руководителем "Вестника Европы" стал Каченовский, была установлена новая программа журнала. Вместо прежних двух отделов -- литературы и политики -- устанавливается пять: 1) словесность, 2) науки и искусства, 3) критика, 4) смесь, 5) обозрение происшествий. Таким образом, критика получила узаконение в качестве самостоятельного отдела; особо выделен был также отдел научных статей. При Каченовском научный отдел стал неуклонно расширяться: к сотрудничеству в "Вестнике Европы" он привлек многих своих ученых коллег -- профессоров и кандидатов Московского университета. Однако литературная критика так и не получила в "Вестнике Европы" особенного значения. Измайлов, замещавший Каченовского на посту редактора, не считал критику постоянным отделом журнала, отрицая "право быть судьею талантов и посредником славы". Не стремился к расширению критического отдела и Каченовский, даже в позднейшие годы.
1814 год, год редакторской работы В. В. Измайлова, знаменателей был рядом литературных дебютов. В течение этого года на страницах "Вестника Европы" первые свои печатные произведения поместили Пушкин, Грибоедов, Дельвиг, Пущин. Но молодые дебютанты не сделались постоянными сотрудниками журнала, да и сам "Вестник Европы", начиная с 1815 г., постепенно терял свою ведущую роль в журналистике.
В течение пятилетия с 1815 по 1819 г. "Вестник Европы", пытаясь определить свою позицию в литературной борьбе этих лет, устанавливает иерархию литературных авторитетов и канонизацию классиков, начиная от Тредиаковского, Кантемира, Сумарокова до новейших авторов -- Жуковского и Батюшкова. Не отрицая новых талантов, журнал в общем становится хранителем традиций классицизма и защитником авторитетов. Основным критиком журнала в этот период был Мерзляков. В области философской журнал продолжал бороться с немецким идеализмом; это выразилось в нападениях на Канта и его последователей, которых "Вестник Европы" характеризует как "самое несчастное" направление философии. Еще более резко оценивал "Вестник Европы" шеллингианство: самому Шеллингу прямо отводилось место в доме сумасшедших. Уже к началу 20-х годов "Вестник Европы" стал, выражаясь словами Белинского, "идеалом мертвенности, скуки и какой-то старческой заплесневелости". Белинский не забывал, однако, подчеркивать, что даже в годы "упадка" он был лучше всех журналов, существовавших в России до "Московского телеграфа".
С 1804 г. Карамзин оставил журнальное поприще, посвятив себя исключительно занятиям историей. Однако пример его журнальной работы заразил многих. В период между 1800 и 1812 гг. в Москве возникло 22 новых журнала, а в Петербурге 19, не считая официальных изданий. Возникновению новых журналов способствовал также и новый цензурный устав 1804 г. Большинство вновь возникших журналов просуществовало, правда, короткий срок, но некоторые из этих журналов имеют немалое значение в истории журналистики.
Вслед за Карамзиным издателями новых журналов выступают его последователи. Через год после основания "Вестника Европы" в Москве возникли "Московский Меркурий" (1803) П. И. Макарова; затем -- "Патриот" (1804) В. В. Измайлова, "Журнал для милых" (1804) М. Н. Макарова, "Московский зритель" (1806) и "Аглая" (1808--1810 и 1812) кн. П. И. Шаликова.
В 1803 г. вышло в свет "Рассуждение о старом и новом слоге российского языка" А. С. Шишкова и началась полемика между школой Карамзина и Шишковым. С критикой Шишковского "Рассуждения", в защиту Карамзина, первым выступил П. И. Макаров в "Московском Меркурии". Белинский говорит о Макарове, что ему "суждено было играть в русской литературе роль созвездия Карамзина". Статья Макарова против Шишкова открывала полемику о "старом" и "новом" слоге, продолжавшуюся свыше 10 лет. Возражения Шишкову, которые делал Макаров, во многих отношениях были замечательны. Вопрос о языке Макаров ставил в широкой перспективе; он рассматривал историю русского языка в связи с успехами просвещения, он требовал сближения литературной речи с разговорной.
Возражая Шишкову, Макаров спрашивал: "Неужели сочинитель для удобнейшего восстановления старинного языка хочет возвратить нас к обычаям и к понятиям старинным".
Кроме статьи против Шишкова, "Московский Меркурий" интересен еще и другими статьями Макарова -- его критикой романов Жанлис и Радклиф, повестей Вольтера, наконец, -- его разбором сочинений И. И. Дмитриева. Существенна еще постановка в журнале женского вопроса. Одним из первых Макаров заговорил о необходимости женского образования и о влиянии женщины на общество.
В противоположность "Журналу для милых", "Московскому зрителю" и "Аглае", издававшимся эпигонами Карамзина и показательным для вырождения сентиментализма, "Московский Меркурий" был серьезным журналом, вышедшим из Карамзинской школы.
Не менее "Московского Меркурия" содержателен и интересен "Патриот", выходивший под редакцией В. В. Измайлова. Большое место занимали в журнале вопросы воспитания, трактуемые под влиянием идей Руссо; помещались также статьи для детского чтения и, наконец, оригинальная и переводная проза сентиментального направления. В стихотворном отделе журнала участвовали М. М. Херасков, В. Л. Пушкин, П. И. Шаликов, Д. И. Хвостов и др. Через несколько лет после прекращения "Патриота" В. В. Измайлов на короткий срок стал редактором "Вестника Европы", а в 1815 г. он издавал "Российский музеум", где печатал свои стихи молодой Пушкин.
Вслед за "Вестником Европы", одновременно с журналами последователей Карамзина, в Москве возникло несколько журналов, враждебных его школе и солидарных с Шишковым. Таков "Друг просвещения" (1804--1806), основанный Голенищевым-Кутузовым, Д. И. Хвостовым и Г. С. Салтыковым; таков "Русский вестник" (1808--1820 и 1824) С. Н. Глинки.
В "Русском вестнике" велась борьба с европейским просвещением; здесь неизменно противопоставлялись "мутные источники суемудрой философии" отечественному благочестию и христианской вере. С. Н. Глинка безоговорочно сочувствовал литературно-общественной платформе Шишкова; он печатал в "Русском вестнике" выдержки из его "разговоров" с своими одобрительными примечаниями. Для Глинки, как и для Шишкова, просвещение заключалось "в простоте нравов, в любви и усердии к богу, вере, царю и отечеству". В противовес "Вестнику Европы", широко ориентировавшемуся на переводный материал, в "Русском вестнике" не было ни одной переводной статьи. Главная тема журнала состояла в восхвалении допетровской Руси, в доказательствах того, что допетровская Русь стояла на большой высоте культурного развития. Журнал вел отдел жизнеописаний замечательных русских деятелей, где, на ряду с известными историческими лицами, можно было найти многочисленные данные о "русских самородках", которые усиленно открывались и выдвигались барственными меценатами, особенно в период с 1812 по 1814 г.
Хвастливый патриотизм С. Н. Глинки и его фразерство служили постоянным предметом для эпиграмм, сатирических стихотворений и всякого рода насмешек.
В эпоху наполеоновского нашествия "Русский вестник" С. Н. Глинки имел некоторый успех. По собственному показанию издателя за 1811 г. журнал имел около 750 подписчиков, из которых свыше двухсот приходилось на долю Москвы, а остальные пятьсот распределялись по провинциальным городам. В передовых литературных кругах "Русский вестник" не пользовался вниманием, но Вяземский все же счел нужным подчеркнуть, что в эпоху нашествия французов на Россию журнал С. Н. Глинки приобрел "всю важность события, как противодействие наполеоновской Франции и как воззвание к единомыслию и единодушию предчуемой уже в воздухе войны 1812 года".
После 1812 г. из 22 московских журналов, возникших в первом десятилетии, продолжало существовать всего три: "Вестник Европы", масонский журнал "Друг юношества" и "Русский вестник". С окончанием Отечественной войны и возвращением армии из заграничных походов центр литературно-общественной жизни переносится из Москвы в Петербург.
С 1816 г. начинают создаваться объединения будущих декабристов. В Петербурге возникают либеральные и оппозиционные журналы.
Из немногих московских журналов, основанных вскоре же после Отечественной войны, заслуживают внимания два журнала: "Амфион" (1815), издававшийся А. Ф. Мерзляковым, и "Современный наблюдатель российской словесности" (1815), издававшийся студентом Московского университета, а впоследствии известным археографом и историком П. М. Строевым. Журналы эти примечательны в том отношении, что они нанесли "страшные удары" признанному вождю русского классицизма Хераскову. М. А. Дмитриев в своих мемуарах прямо указывает, что в 10-е годы "большая часть пишущей молодежи давно уже не читала Хераскова", но что окончательно упал он в общем мнении после статей о "Россиаде" А. Ф. Мерзлякова в "Амфионе" и П. М. Строева в "Современном наблюдателе". Обе эти статьи, а особенно статью Строева, с особым сочувствием отметил еще Белинский.
Как уже сказано выше, в период между 1800 и 1812 гг. в Петербурге возникло 19 журналов, не считая официальных. Но и петербургские журналы, как и московские, были недолговечны -- многие из них существовали в течение одного лишь года. Издания же, равного по масштабу и значению "Вестнику Европы", в Петербурге в эту пору не было. Недаром молодой Пушкин и его друзья-лицеисты Дельвиг, Пущин и Кюхельбекер первые свои произведения печатали в московских журналах.
Для литературного развития одним из самых важных фактов первых лет XIX века явилось основание в Петербурге Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, объединившего последователей и единомышленников Радищева (Пнин, Борн, Попугаев, Остолопов, Востоков и др.). Члены Вольного общества были поклонниками просветительной философии XVIII в., борцами против "рабства" и защитниками "свободы и просвещения". Деятельность членов Вольного общества нашла свое отражение в двух стихотворных альманахах "Свиток муз" (1802, 1803) и в единственном номере собственного журнала "Периодическое издание Вольного общества любителей словесности, наук и художеств" (1804). Предполагались и дальнейшие выпуски, но они осуществлены не были. Облик названных изданий можно представить себе, если вспомнить, что во второй книжке "Свитка муз" появился некролог о Радищеве, написанный Борном и явившийся в литературе 1800-х годов единственным горячим откликом на трагическую смерть великого революционного писателя. В "Периодическом издании" был опубликован очерк Попугаева "Негр", содержавший завуалированный протест против крепостничества, здесь же была напечатана его статья "О публичном общественном воспитании и влиянии оного на политическое просвещение", статья Борна "Эскиз рассуждения об успехах просвещения" и пр.
По направлению и содержанию к деятельности Вольного общества были близки: "Северный вестник" (1804--1805) и "Лицей" (1806), издававшиеся И. И. Мартыновым, "Журнал российской словесности" Н. Брусилова (1805), "Любитель словесности" Н. Остолопова (1806), "Цветник" А. Измайлова и А. Бенитцкого (1809--1810), наконец, "С.-Петербургский вестник" (1812), основанный по постановлению общества.
Издатель "Северного вестника" и "Лицея", впоследствии получивший известность как переводчик греческих классиков, был приятелем М. Сперанского и состоял директором Департамента народного просвещения. Главную задачу своих изданий Мартынов видел в постановке вопросов о необходимости лучших законов, а также об усовершенствовании просвещения и воспитания. "Северный вестник" указывал на необходимость свободы печати, причем применительно к этой теме в журнале было опубликовано, например, "Мнение шведского короля Густава III о вольности книгопечатания". Характерно также опубликование в журнале переводной статьи "Опыт о Великобритании", где автор с восхищением отзывался об английской конституции. Видя в аристократической конституции идеал общественного устройства, "Северный вестник" доказывал, что и просвещение, необходимое для благоустройства и развития государства, должно быть различно применяемо по отношению к разным слоям общества. Журнал был небогат оригинальной продукцией и давал преимущественно переводы: помещались переводы Тацита, Гиббона, Монтескье; в переводе В. Сопикова был напечатан в журнале отрывок из "Естественной политики" Гольбаха. В "Северном вестнике" публиковались протоколы заседаний Вольного общества любителей словесности; здесь были напечатаны также статьи на смерть председателя общества И. Пнина. В "Северном вестнике", наконец, была перепечатана (анонимно) глава "Клин" из "Путешествия из Петербурга в Москву" Радищева.
Редактор "Северного вестника" был последователем эстетики Батте и Лагарпа; вот почему, вероятно, он и дал второму своему журналу заглавие основного труда Лагарпа, считавшегося кодексом строгого классицизма; кроме того, в журнале "Лицей" был напечатан обширный разбор "Лицея" Лагарпа.
На полемику вокруг Шишковского "Рассуждения о старом и новом слоге" "Северный вестник" откликнулся в 1804 г. статьей против Шишкова и за Карамзина. Однако в том же году журнал весьма насмешливо высказывался по поводу карамзинского сентиментализма, выступая в то же время против пренебрежительного отношения к "простонародному языку".
В борьбе против шишковцев и карамзинистов сходную с "Северным вестником" позицию занял и "Журнал российской словесности". Сочинение Шишкова "Дополнение к рассуждению о старом и новом слоге" приветствуется в этом журнале. С другой стороны, журнал порицает Шаховского, который в комедии "Новый Стерн" высмеял сентиментализм: критик журнала находил, что и любовь к природе и особенно идея всесословного равенства, осмеянные Шаховским, заслуживают серьезного отношения. Но в то же время "Журнал российской словесности" развертывает настойчивую борьбу против эстетизма и слащавой чувствительности последователей Карамзина. В полемике по вопросу о "старом и новом слоге" линия "Журнала российской словесности" так же, как и "Северного вестника", при всей ее противоречивости отражала передовые тенденции Вольного общества, боровшегося за национальный, народный язык и не принимавшего в целом установок ни Шишкова, ни Карамзина.
"Журнал российской словесности" издавался членом Вольного общества Н. П. Брусиловым, но идейным вдохновителем журнала был И. И. Пнин, летом 1805 г. избранный председателем общества и осенью этого же года скончавшийся. "Поэт любезный, друг искренний, защитник угнетенных, утешитель несчастных" -- так характеризуется Пнин в статье Брусилова "О Пнине и его сочинениях". В "Журнале российской словесности" была напечатана ода "Человек", где Пнин ярко выразил свои материалистические гольбахианские взгляды, его же ода "На правосудие", "Царь и придворные" и другие стихотворения. В форме "письма к издателю" Брусилов напечатал "одно из последних сочинений" И. И. Пнина "Сочинитель и цензура". Автор назвал свой диалог "переводом со старой манчжурской рукописи", но само собой разумеется, эта ссылка была лишь условным литературным приемом: Пнин выступает в своем диалоге против цензуры и говорит о необходимости полной свободы печати. В 1806 г. другой член Вольного общества, Н. Ш. Остолопов, издавал журнал "Любитель словесности". Этот журнал, подобно своему предшественнику, объединил по преимуществу членов Вольного общества; кроме самого редактора-издателя, здесь печатались А. Измайлов, Попугаев, Батюшков, Брусилов и др. Из всех журналов, связанных с Вольным обществом, едва ли не лучшим журналом являлся "Цветник", издававшийся в 1809 г. А. П. Бенитцким в сотрудничестве с А. Е. Измайловым, а после смерти Бенитцкого, в 1810 г., выходивший под редакцией А. Е. Измайлова и П. А. Никольского. В "Цветнике" участвовали Востоков, Остолопов, Батюшков, Катенин, Гнедич, а во втором году издания журнала -- П. А. Вяземский, Андр. Раевский, Д. В. Дашков. Кроме оригинальных и переводных сочинений в стихах и прозе, среди которых надо отметить прежде всего повести Бенитцкого, в журнале печатались философские и исторические статьи. Особое место занимал критико-библиографический отдел, заполнявшийся преимущественно рецензиями самого Бенитцкого; имелся также и специальный отдел театральных рецензий. После смерти Бенитцкого критико-библиографический отдел "Цветника" продолжал Никольский, так же как и Бенитцкий подававший большие надежды как критик. В последней книжке "Цветника" за 1810 г. появилась нашумевшая статья Д. В. Дашкова "Замечания на перевод двух статей из Лагарпа", направленная против Шишкова. Эта статья вместе с брошюрой Д. В. Дашкова "О легчайшем способе возражать на критики" (1811) сыграла большую роль в деле разоблачения научной несостоятельности филологических и литературно-теоретических построений Шишкова. В 1811 г. президентом Вольного общества избран Д. В. Дашков; в общество вошли его друзья, будущие арзамасцы, Д. Н. Блудов и Д. П. Северин. Общество сделалось центром борьбы против шишковцев, "средоточием оппозиции славянофилам", как повествует Греч, в это время сам принимавший ближайшее участие в работе общества. В 1812 г. стал издаваться и новый журнал общества "С.-Петербургский вестник", не просуществовавший, однако, и года. Журнал открывался руководящей статьей Дашкова "Нечто о журналах", где автор заявлял, между прочим, что главной целью журнала должна быть критика. Если вспомнить, что в 10-е годы критика только еще начиналась, что даже Карамзин в "Вестнике Европы" не считал нужным введение критического отдела, -- станет ясным, что мысль Дашкова для своего времени была и новой и актуальной. Критический отдел в "С.-Петербургском вестнике" был в руках Дашкова, Никольского и Греча. Никольскому, в частности, приписывается разбор сочинения Шишкова "Прибавление к разговорам о словесности". В "С.-Петербургском вестнике" были напечатаны: замечательный "Опыт о русском стихосложении" А. Х. Востокова, отрывки из "Словаря древней и новой поэзии", составленного Остолоповым, и т. д. Борьба, начатая Дашковым против Шишкова, не встретила, однако, единодушного сочувствия в составе членов Вольного общества. На одном из заседаний в почетные члены был предложен последователь Шишкова гр. Д. И. Хвостов. Несмотря на возражения Дашкова, избрание Хвостова все же состоялось, и тогда Дашков произнес ему приветственную речь (14 марта 1812 г.), которая под видом похвалы заключала в себе злую иронию над бездарным метроманом. За оскорбление Хвостова Дашков был исключен из Вольного общества. На десятом номере, в октябре 1812 г., прекратил свое существование "С.-Петербургский вестник". "Тогда было не до литературы, -- вспоминал впоследствии Греч, -- большая часть членов разбрелась в разные стороны. Общество закрылось. Но и без тревог той эпохи, оно прекратилось бы само собой. В нем не было общего интереса, не было единства воли и направления". В период Отечественной войны, по мысли С. С. Уварова, И. О. Тимковского и А. Н. Оленина, был основан "Сын отечества", начавший выходить с октября 1812 г. под редакцией Н. И. Греча. Новый журнал носил сначала полуофициальный характер и предназначался "для помещения реляций и частных известий из армии, для опровержения вредных толков на счет хода происшествий, для сосредоточения патриотических мнений". В течение первых трех лет издания, вплоть до 1815 г., "Сын отечества" был целиком посвящен описанию великой войны. Все отделы заполнялись исключительно статьями и материалом, имеющим к ней непосредственное отношение. На ряду с реляциями и известиями о ходе войны в журнале печатались рассуждения, речи, оды и стихотворения, написанные специально на военные темы. После окончания войны журнал был реорганизован, программа его значительно изменилась и расширилась. С 1815 по 1825 г. в "Сыне отечества" участвовали Пушкин, Вяземский, А. и Н. Бестужевы, Рылеев, Ф. Глинка, Батенков, Сомов, Никита Муравьев и др. Начиная с конца 10-х годов журнал стал самым влиятельным и передовым литературным журналом. На страницах "Сына отечества" старый спор шишковистов и карамзинистов был перенесен в новую плоскость -- в плоскость постановки и обсуждения вопроса о романтизме и народности. Центральным объектом нападений и споров сделалось творчество Жуковского. В 1816 г. в "Сыне отечества" проходит замечательная полемика вокруг "Леноры" Жуковского и "Ольги" Катенина. В защиту Жуковского выступил Гнедич, которому отвечал Грибоедов, стоявший на стороне Катенина. В "Сыне отечества" Катенин напечатал в 1822 г. ряд полемических статей, развивавших его теорию о неотделимости русского литературного языка от церковно-славянского, а также о принципах перевода "Освобожденного Иерусалима" Тасса размером подлинника. Против Катенина выступали Греч, Сомов и, наконец, А. Бестужев, полемизировавший особенно резко. В своих статьях Катенин являлся защитником высоких жанров, предвосхищая в этом отношении выступления Кюхельбекера в "Мнемозине". В 1812 г. в Петербурге прекратилось большинство журналов, возникших в течение первого десятилетия. Кроме официальных изданий, Отечественную войну пережил только "Сын отечества" и "Чтения в Беседе любителей русского слова" (1811--1816), орган Беседы, основанный в 1811 г. и объединивший Шишкова и его сторонников.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Издательство журнала "Вестник Европы" в XIX веке - начало российской журналистики. Роль "Вольного общества любителей словесности, наук и художеств" в развитии общественной мысли. Газетная печать на рубеже столетий. Российская журналистика XX века.
реферат , добавлен 28.03.2011
Происхождение и сущность масонства. Филантропическая и издательская деятельность розенкрейцеров. Влияние масонства на журналистику XVIII в. Деятельность Н.И. Новикова - создателя книжного дела в России. Возрождение масонства и его современное состояние.
дипломная работа , добавлен 22.05.2009
Редакторская и журналистская деятельность Ломоносова. История русской журналистики XVIII века. М.В. Ломоносов об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии и о их актуальности по сей день.
реферат , добавлен 12.01.2011
Публицистический жанр в литературном творчестве Екатерины II и ее роль в отечественной журналистике. Отражение идей "просвещенного абсолютизма" в литературной деятельности Екатерины II. Социально-политическое значение "Всякой всячины" и "Собеседника".
курсовая работа , добавлен 28.12.2016
Феноменологические свойства словесности и ее общественное предназначение. Специфика творческого метода журналиста и писателя. Представления В.Г. Короленко об успехе в журналистике как профессиональном и нравственном понятии. Борьба за свободу печати.
контрольная работа , добавлен 21.06.2016
Ознакомление с особенностями трансформации периодической печати конца XIX–начала XX веков. Общая характеристика становления многопартийной журналистики. Задачи и цели октябристской печати. Описание основ существования предпринимательской прессы.
реферат , добавлен 13.08.2015
Характеристика журнала "Эпоха", история развития. Анализ выпуска журнала №1, январь 1865 г. Статья Н.И. Соловьева "Дети". О.А. Филиппов "Мотивы исправительных наказаний". Владиславлев М.И. "Современный материализм. Физиологические письма Карла Фохта".
контрольная работа , добавлен 04.07.2012
Характеристика понятия "журнал" и его историческое развитие. Газета и журнал в системе прессы начала ХХ века. Общественно-политические еженедельники. Издания для семейного чтения и самообразования. Сатирические журналы в годы первой русской революции.
курсовая работа , добавлен 09.07.2015
История и причины возникновения, пути развития социологического знания о журналистике и современное состояние. Социология журналистики в системе теории журналистики. Понятие социожурналитики, ее специфические признаки и значение, структура и практика.
контрольная работа , добавлен 18.11.2010
История создания журнала "Вестник Европы", его место в жизни и творчестве Карамзина. Оценка состояния русской журналистики XIX века на примере журнала "Вестник Европы" Н.М. Карамзина. Круг сотрудников и содержание журнала. Основные идеи и жанры журнала.
Громова Л.П. (ред.). История русской журналистики XVIII-XIX веков. (19 век)
СПб.:Издательство Санкт-Петербургского университета, 2011. - 672 с.
Учебник в хронологической последовательности раскрывает процесс формирования отечественной периодической печати от ее истоков до создания развитой системы печати в конце XIX века. Под редакцией проф. Л. Громовой. Допущено Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению 520600 «Журналистика», и специальностям 021400 «Журналистика», 350400 «Связи с общественностью»
ВВЕДЕНИЕ
Русская журналистика прошла в своем развитии три столетия. Зародившись как явление политической жизни в виде правительственных «Ведомостей», на протяжении всего XVIII и первой половины XIX в. она являлась частью литературного процесса, выполняя в обществе просветительскую, воспитательную и политическую роль.
В связи с отсутствием в России других институтов социальной жизни журналистика в форме литературной полемики, критики и публицистики уже в середине XIX в. превратилась в общественную трибуну, способную влиять не только на литературные, но и на политические мнения.
Постепенно обособляясь от литературы и приобретая собственные черты развития, во второй половине XIX в. журналистика становится самостоятельной общественно-литературной деятельностью, связанной с формированием общественного мнения. В это же время происходит становление журналистики как профессии, осознание ее роли в жизни общества, что вызвано профессионализацией журналистского труда, коммерческим подходом к организации журнального дела. Отношение к журналистике как к товару, впервые проявившееся в XV1I1 в. в издательской деятельности Н. И. Новикова, утверждается в 1830-е годы в журналистской практике Ф. В. Булгарина, О. И. Сенков-ского и становится необходимым условием успешной издательской деятельности в последующие десятилетия. Коммерциализация журналистики породила полемику о несовместимости «торговых» отношений с высокими литературными и нравственными нормами журналистики, необходимость выработки в журналистике этических норм. Рост массового «среднего» читателя во второй половине XIX в. стимулировал типологическое развитие «большой» и «малой» прессы, ее ориентацию на потребности читателя, изучение читательской аудитории.
Возникновение периодики, несшей черты массовой культуры, на протяжении вceго XIX в. сопровождалось сохранением традиции издания «толстых» общественно-литературных журналов, стремившихся развивать литературно-эстетические вкусы читателя, обсуждать значимые проблемы культуры, истории и общественной жизни, социально и духовно воспитывать своих современников.
Своеобразие становления журналистики в разные исторические периоды связано с характером государственною правления и соответственно отношением власти к прессе, что проявлялось в цензур-нон политике. При этом, однако, ограничение практической свободы журналистов в России стимулировало рос г духовной свободы. Это находило отражение в выработке условного «эзопова» языка, системы иносказательной речи, которая устанавливала особую, доверительную связь между изданиями и читателями. Кроме того, усиление цензурного гнета вызвало появление бесцензурной печати как в России, так и за ее пределами. Издания, вышедшие в середине XIX в. за границей в Вольной русской типографии А. И. Герцена, положили начало создания системы независимой русской прессы в эмиграции. Эмигрантская журналистика, развиваясь в традициях российской прессы, испытывая на себе влияние европейской журналистики, отразила новые типологические черты, проявившиеся в жанровом своеобразии, структуре, оформлении, читательском адресате издания.
Первые два века развития русской периодической печати заложили основу системы изданий в провинции, которая к концу XIX столетия была представлена разнообразными по типологии и направлению официальными и частными изданиями.
На протяжении всего периода существования отечественной прессы предпринимались попытки осмыслить, систематизировать, воссоздать ее историю. Свой вклад в формирование историко-теоре-тических представлений о журналистике внесли М. В. Ломоносов,
A. С. Пушкин, Н. А. Полевой, В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, А. И. Герцен, Н. А. Некрасов, М. Н. Катков и многие другие писатели, редакторы, издатели, создававшие в России периодическую печать, участвовавшие в ней и пытавшиеся определить ее место и роль в жизни общества. Собирание и описание периодических изданий, которое в течение XIX в. вели библиографы
B. С. Сопиков, В. Г. Анастасевич, А. Н. Неустроев и другие, завершилось выходом фундаментального труда Н. М. Лисовского «Библиография русской периодической печати. 1703-1900» (Пг., 1915). Значительное место в дореволюционных исследованиях по истории литературы и журналистики принадлежит цензуре, о которой писали А. М. Скабичевский, К. К. Арсеньев, А. Котович, М. К. Лемкс, В. Розенберг и В. Якушкин.
Изучение истории отечественной журналистики в советский нери-оч приобрело системный характер. Наряду с исследованиями, посвященными отдельным изданиям и персоналиям, появляются работы обобщающего характера В. Е. Евгеньева-Максимова, П. Н. Беркова, А. В. Западова, В. Г. Березиной, Б. И. Есина. Вышедшие в Ленинградском университете «Очерки но истории русской журналистики и критики» в двух томах (Л., 1950; 1965) заложили фундаментальную основу для разработки университетского курса по истории русской журналистики, который стал неотъемлемой частью профессионального журналистского образования.
Первый учебник «История русской журналистики XV11I-X1X веков», подготовленный в начале 1960-х годов В. Г. Березиной, А. Г. Дементьевым, Б. И. Есиным, А. В. Заиадовым и Н. М. Сикорским (под редакцией проф. А. В. Западова), выдержал три издания (последнее, третье, вышло в 1973 г.) и до сих пор остается единственным учебником, наиболее полно представляющим историю российской прессы данного периода. Однако он в значительной степени устарел в.методологическом отношении, что отразилось в односторонности подхода к освещению истории отечественной журналистики с точки зрения ленинской периодизации освободительного движения в России. Преимущественное внимание к революционно-демократической печати сказалось на неполноте и необъективности освещения либеральных и консервативных изданий, представляющих значительный профессиональный интерес.
Необходимость создания нового учебника обусловлена требованиями времени. Изменившиеся социально-политические и экономические условия развития нашей страны предопределили новые методологические и методические подходы в изучении отечественной истории, втом числе и прошлого российской прессы. При создании этого учебника авторы опирались на исследования своих предшественников, остающиеся авторитетными источниками изучения русской журналистики, сохраняющими значительную историко-науч-ную ценность. В то же время авторы стремились избежать догматического подхода, идеологической заданности и дидактической назидательности в оценке явлений прошлого, старались показать содержание и характер русской журналистики на разных этапах развития во всем многообразии ее проявлений: либеральной, демократической и консервативной; западнической и славянофильской; российской и эмигрантской; столичной и провинциальной.
Учебник в хронологической последовательности раскрывает процесс формирования отечественной периодической печати от ее истоков до создания развитой системы иечати в конце XIX в.; знакомит с наиболее влиятельными изданиями, выдающимися издателями, журналистами; восполняя недостающие звенья, показывает своеобразие становления журналистской профессии в России; рассматривает эволюцию российской прессы в контексте и неразрывных связях с европейской журналистикой.Учебник подготовлен на кафедре истории журналистики Санкт-Петербургского государственного университета при участии историков отечественной журналистики Уральского, Ростовского государственных университетов и ИРЛИ (Пушкинского дома). Глава
Орган Министерства внутренних дел, «Русский инвалид»
как частная газета и как официальное военное издание,
«Рецензент» В. Олина, провинциальные газеты)
В начале XIX в. монопольное положение в газетной прессе занимали «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости».
Они публиковали на своих страницах правительственные указы, известия о придворных празднествах и приемах, зарубежную политическую информацию, заимствованную из французских, немецких и английских периодических издании. Сообщения (сначала отечественные, потом заграничные) помещались на газетной странице с указанием в заглавии деты и места событий. К концу первого десятилетия в ведомостях существовали постоянные отделы: «Внутренние происшествия», «Иностранные происшествия», «Смесь» (или «Разные известия»). В неофициальном отделе «Смесь» часто печатались статьи преподавателей С.-Петербургского и Московского университетов по истории, этнографии, статистике. Оба издания отличались известной консервативностью и не претерпели особых изменений в программе и оформлении на протяжении первой четверти XIX в., оказывая значительное влияние на новые газеты, которые предпринимались но их образцу.
К каждому номеру «Санкт-Петербургских ведомостей» прилагались «Прибавления» на 1-2 страницах, которые содержали сообщения об ученых открытиях или объявления о спектаклях столичных театров. Для оперативного освещения важных политических событий издавались экстраординарные номера ведомостей (ведомости выходили в С.-Петербурге дважды в неделю - по вторникам и пятницам, а экстраординарные номера - в неурочные дни). Так, в «Экстраординарных Санкт-Петербургских ведомостях» № 19 на 1801 г. рассказывалось о переменах в английском военном министерстве и сложившихся в связи с этим англо-русских отношениях. Санкт-Петербургские и Московские ведомости постоянно извещали читателей о вексельном курсе, печатали метеорологические сводки.
Объявления размещались в конце информационной части газет, составляя половину номера и более, а также в особых «Известиях» и «Объявлениях», выходивших в качестве прибавлений. Так, в 1800 г. «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали, что «продаются 23 лет парикмахер, недоделанная дорожная коляска на английских рессорах и полуторные, немного держанные сани»; «продается 20 лет девка, разумеющая домашнюю работу и мыть, и гладить белье»; «продаются святые образа в серебряных окладах, перины, подушки, оловянная посуда и другие мелочи». В мае 1801 г. публикация объявлений о продаже людей без земли была запрещена правительством.
В № 9 «Московских ведомостей» на 1812 г. двенадцать страниц занимала информационная часть, следом на двух с половиной страницах сведения о вновь изданных книгах под заголовком «О Российских книгах», затем шли «Объявления» по 41 разряду, в том числе «От Министерства финансов», «От сочинителя Истории графа Суворова-Рымникского» и г. д., занимавшие без малого девять страниц. К данному номеру прилагались напечатанные на четырех страницах с продолжающейся нумерацией «Известия к № 9 Московских ведомостей на 1812 год». В них имелись рубрики: «Продажа» - но 19 разрядам (домов, лошадей, полотен, масла и т. д.), «Объявления» - но 16 разрядам (например: «14. Благородная женщина желает приняться в мамы или в казначеи. Живет в приходе Покрова в Кудрине в доме пономаря»). Кроме того, к номеру приобщалось на четырех страницах с особой нумерацией «Объявление к № 9 Московских ведомостей»- о новых книгах, продающихся в магазинах Матвея и Ивана Глазуновых (55 названий). И завершало выпуск еще одно «Объявление к № 9 Московских ведомостей» на восьми страницах с особой нумерацией - о поступивших в продажу в магазине Александра Ширяева новых книгах (79 наименований). Таким образом, девятый номер «Московских ведомостей» на 1812 г. со всеми прибавлениями состоял из 40 страниц, из них 28 занимали объявления.
«Прибавления» к ведомостям представляли собой по сути первые рекламные издания, которые своим оформлением ориентировались на сами ведомости. Они издавались одинаковым с ведомостями форматом с размещением текста в двух колонках, набирались тем же шрифтом (иногда кегль был меньше). В них, как и в ведомостях, присутствовали рубрики, систематизировавшие поток объявлений. Содержание объявлений было стереотипным; назывался рекламируемый товар (изредка присутствовала незначительная детализация, указывались отличительные признаки), адрес и в определенных случаях цена.
Как объем официальных газет, так и периодичность не давали им возможности всесторонне отразить политические и культурные события многомиллионной страны. Необходимость дальнейшего развития газетной прессы диктовалась всей общественно-экономической жизнью России. «Россия одна толь велика, как вся Европа, - писал в 1803 г. журнал «Осенние вечера», - и не имеет до сих пор своей национальной газеты, которая бы помещала все важные происшествия и давала знать в Екатеринославле, как мы живем в Казани; поныне отделенные, рассеянные жители по великому пространству как чужие между собой, и всякий только о своей родимой стороне слышит и заботится».
Об усилении интереса различных общественных слоев, в том числе и беднейших, к газетам, особенно к отделам внутренних и заграничных известий, говорил в 1802 г. Н. М. Карамзин в «Вестнике Европы»: «Правда, что еще многие дворяне, и даже в хорошем состоянии, не берут газет; но зато купцы, мещане любят уже читать их. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель! Одному моему знакомцу случилось видеть несколько пирожников, которые, окружив чтеца, с великим вниманием слушали описание сражения между австрийцами и французами. Он спросил и узнал, что пятеро из них складываются и берут московские газеты, хотя четверо не знают грамоты, но пятой разбирает буквы, а другие слушают». Дешевизна ведомостей по сравнению с журналами (годовая подписная цена на «Санкт-Петербургские ведомости» в 1807 г. составляла 10 рублей ассигнациями, а на журнал «Вестник Европы» - 25 рублей), наличие в них оперативной политической информации обеспечивали им популярность среди читателей среднего состояния и даже неимущих.
«Северная почта, или Новая Санкт-Петербургская газета» (1809-1819), издававшаяся при почтовом департаменте Министерства внутренних дел под руководством товарища министра (впоследствии министра) О. Козодавлева, выходила два раза в неделю, годовая подписная цена на нее (с пересылкой) составляла 15 рублей ассигнациями. В ней, как и в ведомостях, существовали три отдела: «Известия внутренние», «Известия иностранные», «Смесь».
Газета активно пропагандировала новые государственные мероприятия, особенно касающиеся промышленности и торговли. После учреждения в Москве Комитета снабжения войск сукнами «Северная почта» призывала «суконных фабрикантов» «сближаться и соображаться с добрыми намерениями правительства, которое, учредив комитет... преподает им посредством его все удобности к собственной их выгоде и обогащению». В статье «Мысли россиянина о внутреннем хлебном торге» газета предлагала, чтобы на пути хлебной торговли внутри государства не стояли никакие стеснительные барьеры.
«Северная почта» сообщала о новых машинах и механизмах, иногда с приложением чертежей. В отделе «Смесь» была опубликована статья «О самокатной паровой машине», которая сопровождалась рисунком этой машины. Будучи страстным проповедником развития кунжута в сельском хозяйстве, редактор Козодавлев часто помещал в газете статьи о значении этой культуры, об использовании кунжутного масла. С 1811 г., после присоединения к «Северной почте» в связи с новым разделением министерств «Санкт-Петербургских коммерческих ведомостей» (1803-1810) - еженедельного издания государственной коммерц-коллегии, газета стала регулярно публиковать «Санкт-Петербургский прейскурант» - указатель цен на русские и иностранные товары.
Среди иностранных известий в «Северной почте» преобладали сообщения о ходе военных действий против армии Наполеона. В 1813 г., в период отступления французов, газета не без иронии писала: «Французские маршалы и генералы, один за другим, скачут к Рейну; кажется, у них швейцарская болезнь: они, тоскуя по своей земле, опрометью туда кинулись». Обращаясь к французским газетам той поры, в которых появлялись партикулярные письма об успехах войск Наполеона, «Северная почта» с насмешкой замечала, что все они писаны одним слогом.
Правительство предпринимало энергичные меры для распространения «Северной почты» в провинции. Специальный рескрипт Министерства внутренних дел предписывал губернаторам, предводителям дворянства, земским исправникам и городничим привлекать официальных лиц к подписке и к участию в газете и самим сообщать в редакцию о важнейших местных событиях. Ярославский губернатор М. Голицын, обеспечивший «Северной почте» 18 подписчиков на 1811 г., получил от О. Козодавлева официальное письмо, в котором министр благодарил его за содействие и просил о новой поддержке. По сообщениям редакции, число подписчиков на «Северную почту» в среднем составляло 2-3 тыс., а в 1813 г. достигло рекордной цифры - 5418.
Пропаганда газетой технических новшеств и обилие торгово-промышленной информации отражали правительственный курс на развитие экономики и имели целью укрепление союза монархии с нарождающийся буржуазией.
В феврале 1813 г. в С.-Петербурге вышла газета «Русский инвалид» - частное издание П. Пезаровиуса. Родом из Лифляндии, Пезаровиус закончил курс в Иенском университете со званием доктора философии и ко времени Отечественной войны 1812 г. стал коллежским советником в государственной юстиц-коллегии. По собственному признанию, он приступил к изданию «Русского инвалида» без средств и договорился с книгоиздателем Плюшаром выпускать газету «по мере того, как будут являться подписчики». Однако число подписчиков было невелико- 12, и вряд ли газета смогла бы существовать, если бы в числе них не оказались члены императорской фамилии, которые вместе с подписной платой внесли в фонд издания значительную сумму - 1400 рублей. И в дальнейшем императорский дом неоднократно авансировал редактора «Русского инвалида», который на страницах газеты превозносил своих высоких покровителей. Освещая события Отечественной войны, «Русский инвалид» называл царя победителем, который «один мог ниспровергнуть тирана, ибо ему одному преданы сердца всех людей». В обращении «К читателям» 1817 г. Пезаровиус изложил «мнение своео характере нашего века и о духе современных происшествий», осудив идеи французской революции.
По примеру французских изданий «Русский инвалид» первым завел у себя отдел фельетона (так называлась нижняя треть газетной полосы, отделенная сверху чертой и набранная мелким шрифтом). Однако это новшество не было принято русской периодикой. После выхода первого номера «Русского инвалида» на 1815г. критик «Сына Отечества» писал в обозрении «Смотр газет и журналов»: «В субботу получаю первый нумер и не верю глазам своим! Точная копия французских газет «Journal de l"Empire», «Journal des Paris», «Gazette de France» и пр. Большой лист, которого две трети сверху испечатаны средним, а остальная часть внизу под чертою (Feuilleton) мелким шрифтом. Не знаю, чем наполнен был сей лист (я его бросил с досады в огонь), а помню только то, что он, как всякая французская газета, начинался театральною афишкою! К чему это рабское подражание? И кому? Французам? Когда? - в 1815 году! Где? - в журнале, посвящаемом храбрым русским воинам, изувеченным французами».
Упрекая издателя «Русского инвалида» в непатриотичности, критик возражал против таких новшеств, как «театральные афишки» (репертуар) на том основании, что помещение их во французских газетах, выходящих ежедневно, «удобно и пристойно», а в «Русском инвалиде», с его редкой периодичностью (2 раза в неделю), «эта статья будет... и непристойна и неполна». Отдел фельетона перестал появляться в «Русском инвалиде», а «Смесь» и «Разные известия», печатавшиеся в отделе фельетона, стали набираться вслед за политической информацией по образцу официальных ведомостей.
Число подписчиков на «Русский инвалид» постепенно росло (к концу апреля 1813 г. их было 800), что объяснялось исключительной оперативностью, с какой освещался в нем ход войны. Пезаровиус получал от своего сотрудника, почтамтского цензора Оденталя, иностранные журналы раньше других издателей и публиковал известия о военных событиях прежде остальных газет. Уже в первый год существования «Русского инвалида» в публике распространились слухи, что редакция «получает так скоро известия посредством курьеров». Видя огромный интерес читателей к военной информации, Пезаровиус стал выпускать в 1813 г. «Чрезвычайные прибавления» к газете, в которых сообщалось о победоносных сражениях русской армии с наполеоновским войском. Издатель впервые применил необычную для России и популярную за рубежом форму распространения газеты - розничную продажу. «Чрезвычайные прибавления» за наличные деньги (по 25 копеек медью за экземпляр) раздавались детям, преимущественно солдатским, которые продавали их на улицах и бульварах и получали обычно вдвое или втрое больше. Тем самым Пезаровиус преследовал благотворительные цели. Он также объявил читателям, что средства, поступившие в редакцию но подписке сверх расходов на издание, составят инвалидный капитал и будут израсходованы на помощь инвалидам войны, солдатским вдовам и сиротам, и это привлекло к «Русскому инвалиду» новых подписчиков, вызвало прилив частных и официальных пожертвований.
Согласно рескрипту Александра I от 21 декабря 1815 г. газета под новым названием «Русский инвалид, или Военные ведомости» перешла в ведение Комитета 18 августа (впоследствии Александровского комитета о раненых). С 1816 г. она выходила ежедневно и публиковала, главным образом, приказы по армии, зарубежные и внутренние известия. В 1821 г. газета имела около 4000 подписчиков, но с переходом в 1822 г. в руки А. Ф. Воейкова постепенно стала терять свою популярность. По распоряжению Александра I в 1822 г. «Русский инвалид» лишился отдела иностранных политических известий, и это обстоятельство значительно ослабило интерес к нему читателей.
Воейков объявил подписчикам, что газета будет печатать литературные новости, отрывки из исторических произведений, описания путешествий, шарады и пр. Однако вскоре литературные материалы были выделены в самостоятельное журнальное приложение к газете, выходившее под названием «Новости литературы» (1822-1826), а «Русский инвалид» сделался сухим правительственным изданием.
Большинство столичных газет первой четверти XIX в. допускали на свои страницы словесность лишь эпизодически. Единственная из газет этого периода - «Рецензент» (1821). частное издание В. Олина, была целиком посвящена словесности. В ней имелись отделы: «Словесность», «Стихотворения», «Критика», «Наука», «Смесь», «Известия». Критический отдел «Рецензента», главным и почт единственным участником которого являлся сам издатель, переводчик и поэт Олин, был чрезвычайно слаб, и в этом заключалась одна из причин незначительной популярности газеты, не оправдавшей в полной мере своего названия (вышло всего двадцать номеров; 1-10,17-26; номера 11-16 не издавались).
Критическая статья «Мои мысли о романической поэме г. Пушкина „Руслан и Людмила"», открывавшая 3-й номер газеты, представляла собой неглубокий разбор пушкинского произведения. Автор увидел существенное достоинство поэмы в «прелести слога», а основной недостаток - «в бедности интересов». Критик решительно осудил «приземленность» поэмы. «Прелестная Аманса (в Обероне), - писал он, - терзаемая жаждою и гладом на необитаемом острове, извлекает у меня слезы; Людмила, напротив, заключенная в замке волшебника Черномора, часто смешит меня». В своих рецензиях Олин отмечал отдельные слабости произведений: недостаточную живость той или иной сцены или нарушение автором законов грамматики и стиля - либо, напротив, восхищался удачным стихом, наделяя его эпитетами «превосходный», «очаровательный» (например, «Письмо к NN, заключающее в себе небольшие замечания на трагедию в 5 действиях: Минин и Пожарский, или Спасенная Россия, сочиненную стихами Н. Петровым», «Письмо к NN о стихотворении К. Н. Батюшкова, под названием „Вакханка"»).
Как в критическом, гак и в других отделах газета ориентировалась, главным образом, на читателей из дворян. Она не только не ставила целью привлечь к словесности и наукам читателей из других слоев общества, но энергично противилась этой идее. В опубликованной в газете повести «Заблуждение и истина» И. Теретовского описывалась судьба бедной крестьянки, получившей образование. Образование принесло ей одни страдания, и на смертном одре она говорит: «Боже! без просвещения я была бы теперь счастливою материю многочисленного семейства, доброю хозяйкою! была бы любима родными и уважаема от соседей...» Ту же мысль выразил Олин в апологе «Сон».
«Рецензент» остался одиночной и кратковременной попыткой становления литературного издания в газетной периодике первой четверти XIX в.
В отличие от столичных городов, где в первые два десятилетия XIX в. расширялась в основном сеть официальных газет, в провинции в университетских и крупных торговых центрах в этот период возникали преимущественно частные издания. В 1811 г. вышла газета «Казанские известия», вслед за ней появились частные издания «Харьковский еженедельник» (1812) и «Харьковские известия» (1817-1823), в Астрахани - «Восточные известия» (1813-1816). Правительство изыскивало различные способы, чтобы подчинить частные газеты официальным учреждениям, учебным заведениям. Предлогом для вмешательства Министерства просвещения в дела частных издателей служили ошибки, в том числе «против слога», допускаемые газетами.
Так обстояло дело, в частности, с «Казанскими известиями». 11ни-циатива издания газеты принадлежала молодежи Казанского учебного ведомства. Программу издания составил И. Запольский. Местный писатель помещик Д. Зиновьев взял в аренду типографию губернского правления. Министр просвещения, хотя и одобрил идею издания, отстранил от участил инициатора И. Запольского под предлогом его занятости университетскими делами. Во главе «Казанских известий» стал Д. Зиновьев (в ноябре 1810 г. И. Запольский умер).
Вскоре после выхода первых номеров газета получила замечание министра просвещения, указавшего на типографские и стилистические погрешности. Новое его возмущение вызвал напечатанный в № 9 на 1811 г. анекдот о поэте и критике Малербе. Анекдот представлял собой шутливый ответ поэта на вопрос духовника, который после описаний блаженства будущей жизни спросил умирающего Малерба: «Не предчувствуете ли вы чего небесного?». «Все земное, отец мой! все еще земное, небесного я ничего не чувствую: штиль рассказов твоих приближает только конец мой!» Этот анекдот, как и все оригинальные и переводные статьи по истории и словесности, был опубликован с одобрения цензурного комитета Казанского университета, о чем сообщалось в редакционном примечании к нему. Тем не менее после замечаний министра «Казанские известия» «по силе высочайшего повеления и предписания высшего начальства» с 19-го номера перешли в ведение университета, который сформировал для их издания особый комитет, исключивший из программы но распоряжению министра просвещения отделы правоведения, философии и медицины.
Главное место в газете теперь занимали внутренние известия, официальные материалы о ходе Отечественной войны, которые перемежались со статьями местных авторов. «Казанские известия» публиковали этнографические, исторические, статистические материалы университетских ученых, врачей, учителей, например, «Состояние здоровья жителей города Казани в течение февраля месяца 1812 года» доктора Фукса, «Путешествие к Тункинским минеральным водам 1815 года» учителя Иркутского уездного училища Н. Щукина и т. п. Иногда газета открывалась рубрикой «Новейшие открытия и замечания», под которой помещались отечественные и зарубежные новости о развитии промышленности, торговли, судоходства. Словесность в газете почти не присутствовала. За исключениям рассказа В. Перевощикова «Разговор на бале» и маленькой зарисовки Д. Зиновьева «Весна», газета не опубликовала сколько-нибудь примечательных оригинальных литературных сочинений. Из 124 подписчиков на газету в 1811 г. 89 были казанцы, 35 - иногородние. С назначением в 1819 г. попечителем Казанского учебного округа М. Магницкого цензурное давление на газету усилилось, что привело к ухудшению издания и прекращению его в 1820 г.
Много общего с судьбой первой казанской газеты имели «Харьковский еженедельник» и «Восточные известия». Подобно «Казанским известиям», они возникли как частные издания, но Министерство просвещения предприняло меры для передачи их в ведение местных учебных заведений.
«Харьковский еженедельник» издавался в 1812 г. университетским книгопродавцем Лангнером, который хотел обратить в нем преимущественное внимание на промышленность и торговлю. «Предметом сих листов, - писал он, - являются общеполезные знания экономии и технологии, основанные на опытах славных мужей, также важные коммерческие известия - и напоследок к приятной беседе служащие предметы, как-то: небольшие стихи, анекдоты и пр.». В соответствии с программой в газете имелись отделы: «Экономия», «Технология», «Коммерческие известия», «Смешанные сочинения». Иногда появлялись новые рубрики, например, «Эстетика» в № 7, под которой была опубликована статья «О предназначении лирического стихотворства (Из прозаических сочинений Ф. Шиллера)». В то же время отдел коммерческих известий не привился в еженедельнике. Издатель сообщил, что его желание доставить «почтенному купечеству» необходимую торговую информацию невыполнимо из-за плохой связи с торговыми городами, и заменил этот отдел отчетами Харьковского общества благотворения. Основное место в газете занимали небольшие статьи, обычно без подписи, представлявшие собой практические советы читателям по хозяйственным вопросам.
После выхода первых номеров «Харьковского еженедельника» правление университета получило запрос министра просвещения. Указывая, что газета не должна впредь отступать от той программы, которую она имеет, а именно: ученые статьи и частные объявления, ограниченные Слободско-Украинской губернией, - министр отметил, что «приличнее было бы таковое сочинение, но примеру других округов, издавать от университета», и предписал заключить соответствующий договор с книгопродавцем Лангнером,а в случае его несогласия «принять на себя все издание». Правление университета отклонило предложение министра о принятии на себя газеты, ссылаясь на ее убыточный характер (она имела 25 подписчиков) и на отсутствие интереса к торгово-промышленному изданию у жителей края. Однако запрос министра, в котором ощущалось скрытое недовольство существованием частной газеты, не остался без последствий. «Харьковский еженедельник» прекратился на 12-м номере.
Издателем первой частной газеты в Астрахани стал И. А. Вейскгопфен - тиролец, получивший образование в Венском университете и определившийся в качестве учителя немецкого языка в Астраханскую гимназию. Предпринятые им в 1813 г. «Восточные известия» выходили под цензурой директора гимназии Храповицкого и учителей Орлова и Шпаковского и фактически были подчинены учебному заведению. В 1813 г. министр просвещения А. Разумовский потребовал, чтобы «Восточные известия» не делали «подрыва издаваемым от разных казенных мест газетам», и воспретил им заимствовать политические статьи. К предписанию министра, адресованному директору местной гимназии, прилагался примерный план, составленный издательским коми югом Казанского университета, на основании которого гимназия должна была выработать программу «Восточных известий» и сообщить ее издателю для непременного исполнения. В «Восточных известиях» появилась заметка «От издателя», в которой Вейскгопфен извещал читателей, что получил одобренный министром план, предписывавший обратить внимание «во-первых, на самый город Астрахань; во-вторых, на земли, составляющие губернию Астраханскую и Казанскую и отчасти Таврическую, земли Донских и Черноморских казаков, Грузию, землю Кавказских гор народов, южную часть Саратовской и Оренбургской; в-третьих, на земли, обитаемые калмыками, кара-калпаками и трухменцами; в-четвертых, но сношению с восточными странами России на Хиву, большую и малую Бухарию, Персию, Турцию и, если возможно, Аравию, восточную Индию и Тибет». Детально разработанная программа предусматривала публикацию материалов исторического и этнографического характера.
Как правило, номер газеты открывался местными официальными новостями, имевшими рубрику «Астрахань». В 1813 г., во время войны с Наполеоном, «Восточные известия» освещали ход кампании и выпускали особые прибавления со стихами и статьями, которые представляли Наполеона как «утробы адския исчадье», «тирана», «престолов дерзкого похитителя» и славили русского царя. В газете появлялись статьи религиозно-монархического характера («Обозрение пользы и святости Закона Божия», «О должном повиновении установленной в каждом обществе власти» и др.), но центральное место занимали географические, экономические, археологические заметки - «О Каспийском море», «Краткие замечания о Хиве, ее народонаселении, управлении и промышленности» и т.п. В июле 1816 г. газета прекратила существование ввиду смерти издателя.
Используя средства административного давления, правительство добилось унификации провинциальных газет, ограничив их содержание преимущественно краеведческими материалами, а также справочными данными, метеорологическими наблюдениями, частными объявлениями. По этому образцу в 1830-х годах была составлена программа губернских ведомостей.
§5. Альманахи («Свиток муз» - издание Вольного общества любителей
Общество и печать
14 декабря 1825 г. - важный рубеж в общественно-политической жизни России. Пришедший к власти новый император Николай I, жестоко расправившийся с восставшими, принял меры к укреплению полицейских учреждений для борьбы с вольномыслием. В 1826 г. было создано Третье отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии, в распоряжении которого находился Отдельный корпус жандармов. Возглавил орган политического сыска граф А. X. Бенкендорф.
В 1826 г. был обнародован новый цензурный устав, названный современниками «чугунным». Он открывал цензуре широкие возможности для запрещения фактически любого произведения, так как один из его параграфов не дозволял «пропускать к напечатанию места в сочинениях и переводах, имеющие двоякий смысл, ежели один из них противен цензурным правилам». В уставе впервые излагались требования к периодической печати, которые вменяли в обязанность цензорам «обращать особенное внимание на повременные и мелкие сочинения, кои быстрее других расходятся и в случае предосудительного содержания могут производить гораздо опаснейшие последствия».
Недовольство в обществе уставом 1826 г. было столь велико, что правительство оказалось вынужденным заменить его в 1828 г. новым. И хотя он не имел уже казуистического требования об отыскании двоякого смысла в сочинениях и даже предписывал цензорам в подобных случаях принимать за основание «явный смысл речи», эта видимая мягкость была парализована полным запретом всяких печатных рассуждений о правительственной политике и государственном хозяйстве. Высшей цензурной инстанцией стало Главное управление цензуры при Министерстве народного просвещения, был учрежден Комитет цензу